Неточные совпадения
— Нет, а ты не шути! — настойчиво сказал Горданов и, наклонясь к уху собеседника, прошептал: — я знаю, кто о тебе думает, и не самовольно
обещаю тебе любовь такой женщины, пред которою у всякого зарябит в глазах. Это вот какая женщина, пред которою и
сестра твоя, и твоя генеральша — померкнут как светляки при свете солнца, и которая… сумеет полюбить так… как сорок тысяч жен любить не могут! — заключил он, быстро кинув руку Висленева.
— Ну, помнишь, ведь я
обещал тебе, что я буду помогать и даже определил тебе триста рублей в год, но мне, дружочек Лара, так не везет, — добавил он, сжимая руку
сестре, — мне так не везет, что даже одурь подчас взять готова! Тяжко наше переходное время! То принципы не идут в согласие с выгодами, то… ах, да уж лучше и не поднимать этого! Вообще тяжело человеку в наше переходное время.
Висленев же, чем ближе подъезжал к родным местам, тем становился бойче и живее: пестрое помешательство у него переходило в розовое: он
обещал Горданову устроить рандевушку с
сестрой, пробрав ее предварительно за то, что она вышла за тряпку, а сам постоянно пел схваченную со слуха в «Руслане» песню Фарлафа...
Горданов
обещал ждать, а Жозеф все убивался пред
сестрой и добился, что она наконец решилась посоветоваться с Бодростиной.
Неточные совпадения
Степан Аркадьич не обедал дома, но
обещал приехать проводить
сестру в семь часов.
Место это давало от семи до десяти тысяч в год, и Облонский мог занимать его, не оставляя своего казенного места. Оно зависело от двух министерств, от одной дамы и от двух Евреев, и всех этих людей, хотя они были уже подготовлены, Степану Аркадьичу нужно было видеть в Петербурге. Кроме того, Степан Аркадьич
обещал сестре Анне добиться от Каренина решительного ответа о разводе. И, выпросив у Долли пятьдесят рублей, он уехал в Петербург.
— Ах, маменька, непременно надо ехать! Я уж мазурку
обещала! — настаивает
сестра.
Она не обладала ни дебелостью, ни крутыми бедрами, которыми отличались
сестры; напротив того, была даже несколько худощава, но в меру, насколько приличествует красоте, которая
обещает надолго сохраниться в будущем.
Сестра пишет, что в июне
обещают перевести нас в Тобольск. Значит, в июле мы увидимся. С горестью пожмите руку доброму Матвею Ивановичу. Письмо Волконского сегодня посылаю в Тобольск. Туда, кажется, никто не писал. Адресую Бобрищеву-Пушкину. Мне вдруг попалась эта весть, так что почти не верится.