— Да-с, это звездочка! Сколько она скандалов наделала,
боже ты мой! То убежит к отцу, то к сестре; перевозит да переносит по городу свои вещи. То расходится, то сходится. Люди, которым Розанов сапог бы своих не дал чистить, вон, например, как Саренке, благодаря ей хозяйничали в его домашней жизни, давали советы, читали ему нотации. Разве это можно вынести?
Неточные совпадения
Ох,
боже,
боже мой,
боже мой! великая я грешница перед
тобою!..
— Кудри его черные вот так по лицу по
моему… Ах
ты господи!
боже мой! Когда ж эти сны кончатся? Когда
ты успокоишь и его душеньку и меня, грешницу нераскаянную.
Ах
ты боже мой! да что ж это такое!
—
Боже мой! что это, в самом деле, у
тебя, Лиза, то ночь, то луна, дружба…
тебя просто никуда взять нельзя, с
тобою засмеют, — произнесла по-французски Зинаида Егоровна.
— Ах
боже мой! Что
ты это, на смех, что ли, Женни? Я
тебе говорю, чтоб был хороший обед, что ревизор у нас будет обедать, а
ты толкуешь, что не готов обед. Эх, право!
— Вот
тебе моя московка: баба добрая, жалеет меня: поздоров ее
боже за это. Это
мой старый товарищ, Даша, — отнесся Нечай к жене.
—
Боже мой! Что
ты хочешь, Губерт?
— «Толкуй больной с подлекарем», — проговорил, вставая, Канунников. — У меня еще делов и
боже мой. Прощайте. Прощай, лукавый рабе, — отнесся он к Лобачевскому. — Молокососов-то не одобряешь, а сам такой же, только потаенный. Потаенный, — шутил он, тряся руку молодому медику. — Волки, все вы волки, отличные господа перед господом. А
ты, новый барин, древности тоже сопротивник?
—
Боже мой! что это
тебя кинуло?
— У-у! и
боже мой! Съесть он готов
тебя на этом на самом месте. Настоящий вот как есть турка. Сейчас
тебе готов башку ссечь. А
ты иль дело к нему имеешь? — расспрашивал Белоярцева дворник.
— Ах
ты,
боже мой! — воскликнул Белоярцев, сорвав с себя галстук. — Начнется теперь это бабье вытье; похороны; пятьсот гробов наставят в зал! Ну что ж это за пытка такая!
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься спать, все думаешь: «Господи
боже ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно, в его воле; по крайней мере, я буду спокоен в сердце.
— Самая это, ваше сиятельство, полезная вещь будет! А для простого народа, для черняди, легость какая — и
боже ты мой! Потому что возьмем, к примеру, хоть этот самый хмель: сколько теперича его даром пропадает! Просто, с позволения сказать, в навоз валят! А тогда, значит, всякий, кто даже отроду хмелем не занимался, и тот его будет разводить. Потому, тут дело чистое: взял, собрал в мешок, представил в прессовальное заведение, получил денежки — и шабаш!
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак!
Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)
Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Анна Андреевна. Где ж, где ж они? Ах,
боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (Говорит скоро.)А все
ты, а всё за
тобой. И пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит.)Антон, куда, куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?
Анна Андреевна. Ах,
боже мой, какие
ты, Антоша, слова отпускаешь!
Софья (усмехаясь).
Боже мой! Если б
ты его увидел, ревность твоя довела б
тебя до крайности!
«Неужели это вера? — подумал он, боясь верить своему счастью. —
Боже мой, благодарю
Тебя»! — проговорил он, проглатывая поднимавшиеся рыданья и вытирая обеими руками слезы, которыми полны были его глаза.