Неточные совпадения
Личные симпатии Райнера влекли его к социалистам. Их теория сильно отвечала его поэтическим стремлениям. Поборников
национальной независимости он уважал за проявляемые ими
силу и настойчивость и даже желал им успеха; но к их планам не лежало его сердце. Никакого обособления он не признавал нужным при разделе естественных прав человеческого рода.
Держал себя Пархоменко весьма развязным и весьма нескладным развихляем, питал
национальное предубеждение против носовых платков и в
силу того беспрестанно дергал левою щекою и носом, а в минуты размышления с особенным тщанием и ловкостью выдавливал пальцем свой правый глаз.
Проявления этой дикости нередко возмущали Райнера, но зато они никогда не приводили его в отчаяние, как английские мокассары, рассуждения немцев о
национальном превосходстве или французских буржуа о слабости существующих полицейских законов. Словом, эти натуры более отвечали пламенным симпатиям энтузиаста, и, как мы увидим, он долго всеми неправдами старался отыскивать в их широком размахе
силу для водворения в жизни тем или иным путем новых социальных положений.
Но это — трусливый и маловерный национализм, это — неверие в силу русского духа, в несокрушимость
национальной силы, это — материализм, ставящий наше духовное бытие в рабскую зависимость от внешних материальных условий жизни.
Неточные совпадения
— Менее всего, дорогой и уважаемый, менее всего в наши дни уместна мистика сказок, как бы красивы ни были сказки. Разрешите напомнить вам, что с января Государственная дума решительно начала критику действий правительства, — действий, совершенно недопустимых в трагические дни нашей борьбы с врагом,
сила коего грозит нашему
национальному бытию, да, именно так!
— Тот же единодушный взрыв
национальной гордости и
силы, который выбросил Наполеона из Москвы на остров Эльбу…
Великая мировая империя, в основе которой лежит
сила, а не слабость господствующего
национального ядра, не может вести националистической политики, озлобляющей те народности, которые она объемлет, внушающей всем нелюбовь к себе и жажду освобождения.
Русское
национальное самосознание должно полностью вместить в себя эту антиномию: русский народ по духу своему и по призванию своему сверхгосударственный и сверхнациональный народ, по идее своей не любящий «мира» и того, что в «мире», но ему дано могущественнейшее
национальное государство для того, чтобы жертва его и отречение были вольными, были от
силы, а не от бессилия.
Огромной
силе,
силе национальной стихии, земли не противостоит мужественный, светоносный и твердый дух, который призван овладеть стихиями.