Неточные совпадения
— К мужу отправить. Отрезанный ломоть к хлебу не пристает. Раз бы да другой увидала, что нельзя глупить, так и обдумалась бы; она ведь не
дура. А то маменька
с папенькой сами потворствуют, бабенка и дурит, а потом и в привычку войдет.
Одни решили, что она много о себе думает; другие, что она ехидная-преехидная: все молчит да выслушивает; третьи даже считали ее на этом же основании интриганкой, а четвертые, наконец, не соглашаясь ни
с одним из трех вышеприведенных мнений, утверждали, что она просто
дура и кокетка.
Он рассказывал, как дворяне сговаривались забаллотировать предводителя, и вдруг все единогласно его выбрали снова, посадили на кресла, подняли, понесли по зале и, остановясь перед этой
дурой, предводительшей, которая сидела на хорах, ни
с того ни
с сего там что-то заорали, ура, или рады стараться.
«Вот тебя бы,
дуру, так сейчас можно спрятать даже и без всякой благодарности», — но не сказал ни слова и спокойно проводил ее
с лестницы.
— Не глупа, а просто
дура, набитая, старая
дура, — повторила еще злее Лиза и, дунув на свечку, завернулась
с головою в одеяло.
— Я вам говорила, что она
дура, — сказала Бертольди, выслушав рассказ Белоярцева о его разговоре
с Мечниковою. — Она по натуре прямая гражданка, но так глупа.
— Да что ж
с дурой поделаешь? Сказано — дура, так дура и будет вовеки. Спокойствие, видишь, какое-то он ей доставит: «Надо ведь, говорит, за кого-нибудь выходить, так за него будто всего ей способнее будет»; а вот и увидим, как там ей будет способнее. Хватит себя потом по бокам руками, а уж поздно будет.
— Нет-с у меня! — отвечал он ей с сердцем. — «
С дурой этой говорить больше нечего», — решил он мысленно и посмотрел на Клеопатру Петровну. Та сидела, как-то надувшись.
Неточные совпадения
— Опять я! Не гляди на меня,
дуру! Ах, господи, да что ж я сижу, — вскричала она, срываясь
с места, — ведь кофей есть, а я тебя и не потчую! Вот ведь эгоизм-то старушечий что значит. Сейчас, сейчас!
Глаша. Нашей бы хозяйке за ним быть, она б его скоро прекратила. Что ж я,
дура, стою-то
с тобой! Прощай! (Уходит.)
— Да — сними ты
с меня эту
дуру!
— Среди своих друзей, — продолжала она неторопливыми словами, — он поставил меня так, что один из них, нефтяник, богач, предложил мне ехать
с ним в Париж. Я тогда еще
дурой ходила и не сразу обиделась на него, но потом жалуюсь Игорю. Пожал плечами. «Ну, что ж, — говорит. — Хам. Они тут все хамье». И — утешил: «В Париж, говорит, ты со мной поедешь, когда я остаток земли продам». Я еще поплакала. А потом — глаза стало жалко. Нет, думаю, лучше уж пускай другие плачут!
— Вообразить не могла, что среди вашего брата есть такие… милые уроды. Он перелистывает людей, точно книги. «Когда же мы венчаемся?» — спросила я. Он так удивился, что я почувствовала себя калуцкой
дурой. «Помилуй, говорит, какой же я муж, семьянин?» И я сразу поняла: верно, какой он муж? А он — еще: «Да и ты, говорит, разве ты для семейной жизни
с твоими данными?» И это верно, думаю. Ну, конечно, поплакала. Выпьем. Какая это прелесть, рябиновая!