Неточные совпадения
Точно, — я сам знаю, что в Европе существует гласность, и понимаю, что она должна существовать, даже… между нами говоря… (смотритель оглянулся на обе стороны и добавил, понизив голос) я сам несколько раз «Колокол»
читал, и не без удовольствия, скажу вам,
читал; но
у нас-то, на родной-то земле, как же это, думаю?
— А
у нас целый шкаф все какой-то допотопной французской беллетристики,
читать невозможно.
—
У нас все должности удивят вас, если найдете интерес в них всмотреться. Это еще не самая странная, самую странную занимает Юстин Помада. Он
читает чистописание.
Женни брала
у Вязмитинова для Лизы Гизо, Маколея, Милля, Шлоссера. Все это она посылала к Лизе и только дивилась, как так скоро все это возвращалось с лаконическою надписью карандашом: «
читала», «
читала» и «
читала».
Когда доктор заходил посидеть вечерок
у Гловацких, тогда уж обыкновенно не
читали, потому что
у доктора всегда было что вытащить на свет из грязной, но не безынтересной ямы, именуемой провинциальною жизнью.
— Я очень много
читаю и не могу не
читать. Это
у меня какой-то запой. Что же мне делать?
Вся наша знакомая уездная молодежь немного размышляла о положении Лизы, но все были очень рады ее переселению в Мерево. Надеялись беспрестанно видеть ее
у Гловацких, рассчитывали вместе
читать, гулять, спорить и вообще разгонять, чем бог пошлет, утомительное semper idem [Однообразие (лат.).] уездной жизни.
Зато теперь, встретив Помаду
у одинокой Лизы, она нашла, что он как-то будто вышел из своей всегдашней колеи. Во всех его движениях замечалась при Лизе какая-то живость и несколько смешная суетливость. Взошел смелой, но тревожной поступью, поздоровался с Женни и сейчас же начал доклад, что он
прочел Милля и сделал отметки.
— Вот место замечательное, — начал он, положив перед Лизою книжку, и, указывая костяным ножом на открытую страницу, заслонив ладонью рот,
читал через Лизино плечо: «В каждой цивилизованной стране число людей, занятых убыточными производствами или ничем не занятых, составляет, конечно, пропорцию более чем в двадцать процентов сравнительно с числом хлебопашцев». Четыреста двадцать четвертая страница, — закончил он, закрывая книгу, которую Лиза тотчас же взяла
у него и стала молча перелистывать.
Вязмитинов на такой же вопрос отвечал, что Лиза ужасно подвинулась вперед в познаниях, но что все это
у нее как-то мешается. Видно, что
читает что попало, — заключил он свое мнение.
Лиза
прочитала более десяти печатных листов журнала, прежде чем раскрасневшаяся от стояния
у плиты Женни вошла и сказала...
Гловацкий обмогался; он сидел в постели и перетирал деревянною ложечкою свой нюхательный табак на синем чайном блюдце, а Женни сидела
у свечки с зеленым абажуром и
читала вслух книгу.
Постояв перед дворцом, он повернул в длинную улицу налево и опять стал
читать приклеенные
у ворот бумажки. Одною из них объявлялось, что «сдесь отдаюца чистые, сухие углы с жильцами», другою, что «отдаеца большая кухня в виде комнаты
у Авдотьи Аликсевны, спросить
у прачку» и т. п. Наконец над одною калиткой доктор
прочел: «Следственный пристав».
— Это и без них можно было понять по писанию.
У апостола же Павла в первом послании, глава пятая,
читаете: «К тому не пий воды, но мало вина приемли стомаха ради твоего и частых недуг твоих».
Когда один раз Розанов прислал ей с сторожем деньги, занятые им
у нее пред отъездом в Москву, она равнодушно
прочла его вежливую записочку, надписала на своей карточке «получила и благодарю», и только.
— Слушайте, Бахарева, что я написала, — сказала она, вставши, и
прочла вслух следующее: «Мы живем самостоятельною жизнью и, к великому скандалу всех маменек и папенек, набираем себе знакомых порядочных людей. Мы знаем, что их немного, но мы надеемся сформировать настоящее общество. Мы войдем в сношения с Красиным, который живет в Петербурге и о котором вы знаете: он даст нам письма. Метя на вас только как на порядочного человека, мы предлагаем быть
у нас в Богородицком, с того угла в доме Шуркина». Хорошо?
Случилось это таким образом: Лиза возвратила Розанову одну книгу, которую брала
у него за несколько времени. Розанов, придя домой, стал перелистывать книгу и нечаянно нашел в ней листок почтовой бумаги, на котором рукою Бертольди с особенным тщанием были написаны стишки. Розанов
прочел сверху «Рай» и, не видя здесь ничего секретного, стал
читать далее...
Заспавшаяся Лиза ничего не могла сообразить в одно мгновение. Она закрыла рукою глаза и, открыв их снова, случайно прежде всего
прочла на лежащей
у самовара карточке: «В С.-Петербурге, по Караванной улице, № 7, гостиница для приезжающих с нумерами „Италия“.»
— Так отчего же вы не
прочитали, повесть
у вас целую неделю пролежала?
— А п-позвольте! На одну минуту позвольте, — остановил Жерлицын. — Вы
читаете, что покупаете
у Тургенева?
«Вильгельм Райнер, — спокойно
прочитал Вязмитинов и продолжал: — он во всем сознался, но наотрез отказался назвать кого бы то ни было из своих сообщников, и вчера приговорен к расстрелянию. — Приговор будет исполняться ровно через неделю
у нас „за городом“.»
— Н… ну, какие склонности! Помилуйте, это все выдумки. Я сказала, чтобы
у меня в доме этих русских романов не было. Это всё русские романы делают. Пусть
читают по-французски: по крайней мере язык совершенствуют.
Все время, пока Борис занят был с Марфенькой, бабушка задумчиво глядела на него, опять припоминала в нем черты матери, но заметила и перемены: убегающую молодость, признаки зрелости, ранние морщины и странный, непонятный ей взгляд, «мудреное» выражение. Прежде, бывало, она так и
читала у него на лице, а теперь там было написано много такого, чего она разобрать не могла.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не
читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его
у себя. Хотите,
прочту?
Трудись! Кому вы вздумали //
Читать такую проповедь! // Я не крестьянин-лапотник — // Я Божиею милостью // Российский дворянин! // Россия — не неметчина, // Нам чувства деликатные, // Нам гордость внушена! // Сословья благородные //
У нас труду не учатся. //
У нас чиновник плохонький, // И тот полов не выметет, // Не станет печь топить… // Скажу я вам, не хвастая, // Живу почти безвыездно // В деревне сорок лет, // А от ржаного колоса // Не отличу ячменного. // А мне поют: «Трудись!»
— Ножом в сердцах
читаете, — // Сказал священник лекарю, // Когда злодей
у Демушки // Сердечко распластал.
Сняв венцы с голов их, священник
прочел последнюю молитву и поздравил молодых. Левин взглянул на Кити, и никогда он не видал ее до сих пор такою. Она была прелестна тем новым сиянием счастия, которое было на ее лице. Левину хотелось сказать ей что-нибудь, но он не знал, кончилось ли. Священник вывел его из затруднения. Он улыбнулся своим добрым ртом и тихо сказал: «поцелуйте жену, и вы поцелуйте мужа» и взял
у них из рук свечи.
Левин, которого давно занимала мысль о том, чтобы помирить братьев хотя перед смертью, писал брату Сергею Ивановичу и, получив от него ответ,
прочел это письмо больному. Сергей Иванович писал, что не может сам приехать, но в трогательных выражениях просил прощения
у брата.