Неточные совпадения
Голован жил, впрочем, не в самой улице, а «на отлете». Постройка, которая называлась «Головановым домом», стояла не в порядке домов, а на небольшой террасе обрыва под левым рядом улицы. Площадь этой террасы была сажен в шесть в длину и столько же в ширину. Это была глыба земли, которая когда-то поехала вниз, но на дороге остановилась, окрепла и, не представляя ни для
кого твердой опоры, едва ли составляла чью-нибудь собственность. Тогда это было еще возможно.
До самых дверей стала живая улица, и дальше все сдедалось, как обещал проводник. Даже и
твердое упование веры его не осталось в постыжении: расслабленный исцелел. Он встал, он сам вышел на своих ногах «славяще и благодаряще». Кто-то все это записал на записочку, в которой, со слов проводника, исцеленный расслабленный был назван «родственником» орловского купца, через что ему многие завидовали, и исцеленный за поздним временем не пошел уже в свой бедный обоз, а ночевал под сараем у своих новых родственников.
Он сам однажды, пьяный, принес Плетневу пачку десятирублевок, смятых в
твердый ком, и сказал, бросив их на стол:
Неточные совпадения
Она живо вспомнила это мужественное,
твердое лицо, это благородное спокойствие и светящуюся во всем доброту ко всем; вспомнила любовь к себе того,
кого она любила, и ей опять стало радостно на душе, и она с улыбкой счастия легла на подушку.
Правда, часто, разговаривая с мужиками и разъясняя им все выгоды предприятия, Левин чувствовал, что мужики слушают при этом только пение его голоса и знают твердо, что, что бы он ни говорил, они не дадутся ему в обман. В особенности чувствовал он это, когда говорил с самым умным из мужиков, Резуновым, и заметил ту игру в глазах Резунова, которая ясно показывала и насмешку над Левиным и
твердую уверенность, что если будет
кто обманут, то уж никак не он, Резунов.
Кто сказал?» Кстати, я заметил, что это — вообще свойство простонародья: он не удовольствуется общей идеей, если очень заинтересуется, но непременно начнет требовать самых
твердых и точных подробностей.
И вот вместо
твердых основ для успокоения совести человеческой раз навсегда — ты взял все, что есть необычайного, гадательного и неопределенного, взял все, что было не по силам людей, а потому поступил как бы и не любя их вовсе, — и это
кто же: тот, который пришел отдать за них жизнь свою!
«Кто-то посетил мою душу в тот час», — говорил он потом с
твердою верой в слова свои…