Неточные совпадения
Князь задыхался от ярости. Перед крыльцом и на конюшне наказывали гонцов и других
людей, виновных в упуске из рук дерзкого янки, а князь,
как дикий зверь, с пеною
у рта и красными глазами метался по своему кабинету. Он рвал на себе волосы, швырял и ломал вещи, ругался страшными словами.
Так по-прежнему скучно, тоскливо и одиноко прожил Долинский еще полгода в Париже. В эти полгода он получил от Прохоровых два или три малозначащие письма с шутливыми приписками Ильи Макаровича Журавки. Письма эти радовали его,
как доказательства, что там, на Руси,
у него все-таки есть
люди, которые его помнят; но, читая эти письма, ему становилось еще грустнее, что он оторван от родины и,
как изгнанник какой-нибудь, не смеет в нее возвратиться без опасения для себя больших неприятностей.
Нынче на них смотрят с тем же равнодушием, с
каким смотрят на догорающий дом, около которого обломаны все постройки и огонь ничему по соседству сообщиться не может; но было другое, старое время, года три-четыре назад, когда и
у нас в Петербурге и даже частью в просторной Москве на Неглинной без этих
людей,
как говорят, и вода не святилась.
О чтении никто не думал, но все молчали,
как это часто бывает перед разлукою
у людей, которые на прощанье много-много чего-то хотели бы сказать друг другу и не могут; мысли рассыпаются, разговор не вяжется.
Долинский взял саквояж в одну руку и подал Даше другую. Они вышли вместе, а Анна Михайловна пошла за ними.
У барьера ее не пустили, и она остановилась против вагона, в который вошли Долинский с Дорой. Усевшись, они выглянули в окно. Анна Михайловна стояла прямо перед окном в двух шагах. Их разделял барьер и узенький проход. В глазах Анны Михайловны еще дрожали слезы, но она была покойнее,
как часто успокаиваются
люди в самую последнюю минуту разлуки.
— Не понимаю я, — начала она через несколько минут, —
как это делается все
у людей… все как-то шиворот-навыворот и таранты-на-вон. Клянут и презирают за то, что только уважать можно, а уважают за то, за что отвернуться хочется от
человека. Трусы!
— Так, потому что это все от трусости. En gros [В целом (франц.).] все их пугает, a en detail [По мелочам (франц.).] — все ничего. Даст
человек золотую монету за удовольствие, которого ему хочется, — его назовут мотом; а разменяет ее на пятиалтынные и пятиалтынниками разбросает — только погаже как-нибудь — ничего.
Как это
у них там все в головах? Все кверху ногами.
— Тут одна, — сказала Дора, снова остановись и указывая на исчезающий за холмом домик Жервезы, — а вон там другая, — добавила она, бросив рукою по направлению на север. — Вы, пожалуйста, никогда не называйте меня доброю. Это значит, что вы меня совсем не знаете.
Какая у меня доброта? Ну,
какая? Что меня любят, а я не кусаюсь, так в этом доброты нет; после этого вы, пожалуй, и о себе способны возмечтать, что и вы даже добрый
человек.
Это не был профессор-хлыщ, профессор-чиновник или профессор-фанфарон, а это был настоящий, комплектный ученый и
человек, а я вам о нем расскажу вот
какой анекдот: был
у него в Москве при доме сад старый, густой, прекрасный сад.
— Смотрите, — сказала она, заслонив волосами лицо Долинского, — я, точно,
как говорят наши девушки: «халдей опаляющий». Надо ж, чтобы
у меня были такие волосы,
каких нет
у добрых
людей. Вот если бы
у вас были такие волосы, — прибавила она, приложив к его виску прядь своих волос, — преуморительный был бы.
У меня есть
люди, которые за меня заступятся, и если вы не хотите поступать честно, так вас хорошенько проучат,
как негодяя.
Долго еще патер сидел
у Долинского и грел перед его камином свои толстые, упругие ляжки; много еще рассказывал он об оде, о плавающих душах, о сверхъестественных явлениях, и о том, что сверхъестественное не есть противоестественное, а есть только непонятное, и что понимание свое можно расширить и уяснить до бесконечности, что душу и думы
человека можно видеть так же,
как его нос и подбородок.
Стоят эти бедные, «заплаканные»
люди в стороне ото всего живого, стоят потерянно,
как те иудейские воины, которых вождь покинул
у потока и повел вперед только одних лакавших по-песьи.
Левин положил брата на спину, сел подле него и не дыша глядел на его лицо. Умирающий лежал, закрыв глаза, но на лбу его изредка шевелились мускулы,
как у человека, который глубоко и напряженно думает. Левин невольно думал вместе с ним о том, что такое совершается теперь в нем, но, несмотря на все усилия мысли, чтоб итти с ним вместе, он видел по выражению этого спокойного строгого лица и игре мускула над бровью, что для умирающего уясняется и уясняется то, что всё так же темно остается для Левина.
— Попробую, приложу старанья, сколько хватит сил, — сказал Хлобуев. И в голосе его было заметно ободренье, спина распрямилась, и голова приподнялась,
как у человека, которому светит надежда. — Вижу, что вас Бог наградил разуменьем, и вы знаете иное лучше нас, близоруких людей.
Неточные совпадения
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые
люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько
у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот…
Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Анна Андреевна. Ну, скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась,
как на порядочного
человека: все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от кого до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я
у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот
как со мною поступили!
Городничий. А уж я так буду рад! А уж
как жена обрадуется!
У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гость просвещенный
человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести; нет, не имею этого порока, от полноты души выражаюсь.
С утра встречались странникам // Все больше
люди малые: // Свой брат крестьянин-лапотник, // Мастеровые, нищие, // Солдаты, ямщики. //
У нищих,
у солдатиков // Не спрашивали странники, //
Как им — легко ли, трудно ли // Живется на Руси? // Солдаты шилом бреются, // Солдаты дымом греются — //
Какое счастье тут?..
— Смотри, не хвастай силою, — // Сказал мужик с одышкою, // Расслабленный, худой // (Нос вострый,
как у мертвого, //
Как грабли руки тощие, //
Как спицы ноги длинные, // Не
человек — комар).