Неточные совпадения
— Да, но вы себя не считаете. Вы тоже ведь чего-нибудь стóите? Вот я про себя скажу. Я до тех пор, пока не хозяйничал, получал на службе три тысячи.
Теперь я
работаю больше, чем на службе, и, так же как вы, получаю пять процентов, и то
дай Бог. А свои труды задаром.
Левину невыносимо скучно было в этот вечер с
дамами: его, как никогда прежде, волновала мысль о том, что то недовольство хозяйством, которое он
теперь испытывал, есть не исключительное его положение, а общее условие, в котором находится дело в России, что устройство какого-нибудь такого отношения рабочих, где бы они
работали, как у мужика на половине дороги, есть не мечта, а задача, которую необходимо решить. И ему казалось, что эту задачу можно решить и должно попытаться это сделать.
Теперь можно спокойно, не торопясь, со вкусом, сладко обедать и ужинать, к чему Анна Марковна всегда питала большую слабость, выпить после обеда хорошей домашней крепкой вишневки, а по вечерам поиграть в преферанс по копейке с уважаемыми знакомыми пожилыми
дамами, которые хоть никогда и не показывали вида, что знают настоящее ремесло старушки, но на самом деле отлично его знали и не только не осуждали ее дела, но даже относились с уважением к тем громадным процентам, которые она
зарабатывала на капитал.
Аксюша. Братец, не сочтите меня за обманщицу, за бедную родственницу-попрошайку! Братец, мы жили с маменькой очень бедно; я была ребенком, но я ни разу не поклонилась, ни разу не протянула руки богатым родственникам; я
работала.
Теперь, братец, только вас одного я прошу, и то ночью, благо не видно стыда на щеках моих: братец, вы богаты, одиноки,
дайте мне счастье,
дайте мне жизнь. (Становится на колени.)
— Ведь надо
работать, братец: без работы что же будет? Вот
теперь у тебя хлеба уж нет, а всё это отчего? Оттого, что у тебя земля дурно вспахана, да не передвоена, да не во-время засеяна — всё от лени. Ты просить у меня хлеба: ну, положим, я тебе
дам, потому что нельзя тебе с голоду умирать, да ведь этак делать не годится. Чей хлеб я тебе
дам? как ты думаешь, чей? Ты отвечай: чей хлеб я тебе
дам? — упорно допрашивал Нехлюдов.