Неточные совпадения
Сказать,
что Берлинский «управлял» домами Шиянова, было бы, кажется, не точно, потому
что управлял ими, по выражению Берлинского, «сам господь бог и Николай угодник», а деньги с квартирантов собирала какая-то дама, в конторскую часть которой не вмешивались
ни господь бог,
ни его угодник и даже
ни сам Кесарь Степанович.
Цифры своей пенсии Берлинский как-то
ни за
что не объявлял, а говорил,
что получает «много», но может получать и еще больше.
Прибегает он и видит,
что до дворца, слава богу, далеко, а горит Леманов балаган, и внутри его страшный вопль, а снаружи никого нет. Не было, будто,
ни пожарных,
ни полиции и
ни одного человека. Словом, снаружи пустота, а внутри стоны и гибель, и только от дворца кто-то один, видный, рослый человек, бежит и с одышкою спотыкается.
— Никуда вам скакать дальше не треба, потому
что всепомогающий доктор Николавра здесь живет, но он теперь, як и усе христiанство, спит. А вы майте соби трохи совiсти, и если в господа бога веруете, то не колотайте так крепко, бо наш дом старенький, еще не за сих времен, и шибки из окон повыскакують, а тут близко
ни якого стекольщика нет, а теперь зима лютая, и с малыми детьми смерзти можно.
Тот — лихой молодчина был и хотя такой ученый,
что страшно все понимал, но церемониться
ни с кем не любил.
— И еще, — говорит Кесарь Степанович, — одно условие: прикажите сейчас, чтобы все, кто тут есть, ваши родные и слуги ваши
ни во
что не смели вступаться, пока мы свое дело кончим.
А сам ей в эту самую секунду сотерную пробку в рот и вставил. Так ловко вставил ее между зубами,
что бибиковской теще
ни кричать и
ни одного слова выговорить нельзя при такой распорке.
Печерские перекупки готовы были клясться,
что этот конь жил в таинственной глубокой пещере в Броварском бору, который тогда был до того густ,
что в нем еще водились дикие кабаны. А стерег коня там старый москаль, «хромой на одно око». В этом не могло быть
ни малейшего сомнения, потому
что москаль приходил иногда на базар и продавал в горшке табак «прочухрай», от которого как понюхаешь, так и зачихаешь. Ввести же коня в Киев нельзя было «по причине Бибика».
На самом же деле Бибиков не только не гнал и
ни за
что не преследовал занимательного полковника, но даже едва ли не благодетельствовал ему, насколько к тому была склонна его жесткая и мало податливая на добро натура.
И дорого это обошлось здоровью бедного парня: дней десять после этого происшествия мы его вовсе не видали, а потом, когда он показался с ведром за плечами, то имел вид человека, перенесшего страшные муки. Он был худ, бледен и сам на себя не похож, а вдобавок долго
ни за
что ни с кем не хотел говорить и не отвечал
ни на один вопрос.
Несколько человек подвинулись к офицерам, которые, не теряя
ни малейшей тени серьезности, повторили свой вопрос братии, но никто из иноков тоже не знал «отца Строфокамила». Один только сообразил,
что он, верно, грек, и посоветовал разыскивать его в греческом монастыре на Подоле.
Ни барышня,
ни жених
ни в
чем не были виноваты, но г.
Шляпа представляла собою превысокий плюшевый цилиндр, с самым смелым перехватом на середине и с широкими, совершенно ровными полями, без малейшего загиба
ни на боках,
ни сзади,
ни спереди. Сидела она на голове словно рожон, точно как будто она не хотела иметь
ни с
чем ничего общего.
Все находили,
что братья поступили именно так, как следовало, и с этим, конечно, всякий должен согласиться, но
ни к старой,
ни к новой вере это нимало не относилось, и чтобы не дать повода к каким-нибудь толкованиям, я просто сказал Гиезию,
что государь с «господиями» ничего не говорил.
С тех пор, когда мне случалось быть в Киеве, я никогда и
ни от кого не мог получить никаких известий о детях отца Евфима; но
что всего страннее, и о нем самом память как будто совершенно исчезла, а если начнешь усиленно будить ее, то услышишь разве только что-то о его «слабостях». В письме своем преосвященный Филарет говорит: «не дивитеся сему — банковое направление все заело. В Киеве ничем не интересуются, кроме карт и денег».
Это была и правда.
Ни семейная радость,
ни горе не обходилось без «Юхвима». Ему давали «за руки» спорные деньги, его выбирали душеприказчиком, и он все чужие дела исполнял превосходно. Но о своих не заботился нимало и довел это до того,
что «сам себя изнищил».
Другого такого поступка, совершенного с полнейшею простотою сверх сил и по одному порыву великодушия, я не видал
ни от кого, и когда при мне говорят о пресловутой «поповской жадности», я всегда вспоминаю,
что самый, до безрассудности, бескорыстный человек, какого я видел, — это был поп.
Я не видел этой «коморы» и не знаю, как она была устроена, но знаю несомненно,
что она есть и
что в ней скрывается теперь
ни для кого уже не проницаемая тайна.
Ни за
что ни про
что, а так просто «бить». Но иногда для этого выезжали на дубу или пешком отправлялись «за мост» к Рязанову или на Подол, к Каткову, и там «бились».
23 июня. Семен Иванович, кажется мне, тоже переменился со мной; да что же сделала я?.. Я ничего не понимаю —
ни что сделала, ни что сделалось. Дмитрий поспокойнее сегодня; я многое говорила с ним, но не все; были минуты, в которые мне казалось, что он понимает меня, но через минуту я ясно видела, что мы совершенно разно смотрели на жизнь. Я начинаю думать, что Дмитрий и прежде не вполне понимал меня, не вполне сочувствовал, — это страшная мысль!
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще
ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)
Что это за жаркое? Это не жаркое.
Городничий. Эк куда хватили! Ещё умный человек! В уездном городе измена!
Что он, пограничный,
что ли? Да отсюда, хоть три года скачи,
ни до какого государства не доедешь.
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно есть что-то такое,
что внушает робость. По крайней мере, я знаю,
что ни одна женщина не может их выдержать, не так ли?
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе;
ни один купец,
ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких,
что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!..
Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Почтмейстер.
Ни се
ни то; черт знает
что такое!