— Вот сестрица покушают, — говорил он, обращаясь к сестре. — Садитесь, сестрица, кушайте, кушайте! Чего церемониться? А
не хотите без меня, так позвольте мне, сударыня Ольга Арсентьевна, морковной начиночки из пирожка на блюдце… Вот так, довольно-с, довольно! Теперь, сестрица, кушайте, а с меня довольно. Меня и кормить-то уж не за что; нитяного чулка вязать, и того уже теперь путем не умею. Лучше гораздо сестрицы вязал когда-то, и даже бродери англез выплетал, а нынче что ни стану вязать, всё петли спускаю.
Неточные совпадения
5-го сентября. В некоторых православных обществах заведено то же. Боюсь,
не утерплю и скажу слово! Говорил бы по мысли Кирилла Белозерского, како: „крестьяне ся пропивают, а души гибнут“. Но как проповедовать
без цензуры
не смею, то
хочу интригой учредить у себя общество трезвости. Что делать, за неволю и патеру Игнатию Лойоле следовать станешь, когда прямою дорогой ходу нет.
Мечтал некогда обиженный, что с достоинством провести могу жизнь мою, уже
хотя не за деланием во внешности, а за самоусовершенствованием собственным; но
не философ я, а гражданин; мало мне сего: нужусь я, скорблю и страдаю
без деятельности, и от сего
не всегда осуждаю живые наклонности моего любезного Ахиллеса.
— Да чему и все служат: маммону. По науке и это выведено, для чего человек трудится, — для еды;
хочет, чтоб ему быть сытому и голоду
не чувствовать. А если бы мы есть бы
не хотели, так ничего бы и
не делали. Это называется борба (дьякон произнес это слово
без ь) за сушшествование.
Без этого ничего бы
не было.
От страшного холода он чуть было
не разжал рук и
не выпустил черта, но одолел себя и стал искать других средств к спасению. Но, увы! средств таких
не было; гладкие края канавы были покрыты ледянистою корой, и выкарабкаться по ним
без помощи рук было невозможно, а освободить руки значило упустить черта. Ахилла этого
не хотел. Он попробовал кричать, но его или никто
не слыхал, или кто и слышал, тот только плотнее запирался, дескать: «кого-то опять черт дерет».
С этим дьякон, шатаясь, подошел к Данилке, толкнул его за двери и, взявшись руками за обе притолки, чтобы никого
не выпустить вслед за Данилкой,
хотел еще что-то сказать, но тотчас же почувствовал, что он растет, ширится, пышет зноем и исчезает. Он на одну минуту закрыл глаза и в ту же минуту повалился
без чувств на землю.
A сердце сжималось в это самое время страхом за жизнь младшего братишки. Ведь красавчик Иоле был любимцем семьи! Ведь, не приведи Господь, убьют Иоле, старуха-мать с ума сойдет от горя, и
не захочет без него жить!.. — вихрем проносится жуткая мысль в мозгу боевого героя. Потом приходит на ум её недавняя просьба, просьба взволнованной, любящей матери-старухи.
«Да, — вспоминала она, что-то было ненатуральное в Анне Павловне и совсем непохожее на ее доброту, когда она третьего дня с досадой сказала: «Вот, всё дожидался вас,
не хотел без вас пить кофе, хотя ослабел ужасно».
Неточные совпадения
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как
хотите, я
не могу жить
без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Городничий. Мотает или
не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович!
Без сомнения, проезжающий чиновник
захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте так, чтобы все было прилично: колпаки были бы чистые, и больные
не походили бы на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему.
Ой! ночка, ночка пьяная! //
Не светлая, а звездная, //
Не жаркая, а с ласковым // Весенним ветерком! // И нашим добрым молодцам // Ты даром
не прошла! // Сгрустнулось им по женушкам, // Оно и правда: с женушкой // Теперь бы веселей! // Иван кричит: «Я спать
хочу», // А Марьюшка: — И я с тобой! — // Иван кричит: «Постель узка», // А Марьюшка: — Уляжемся! — // Иван кричит: «Ой, холодно», // А Марьюшка: — Угреемся! — // Как вспомнили ту песенку, //
Без слова — согласилися // Ларец свой попытать.
Стародум. Это странное дело! Человек ты, как вижу,
не без ума, а
хочешь, чтоб я отдал мою племянницу за кого —
не знаю.
Кити видела, что с мужем что-то сделалось. Она
хотела улучить минутку поговорить с ним наедине, но он поспешил уйти от нее, сказав, что ему нужно в контору. Давно уже ему хозяйственные дела
не казались так важны, как нынче. «Им там всё праздник — думал он, — а тут дела
не праздничные, которые
не ждут и
без которых жить нельзя».