Неточные совпадения
Но не кончен он был в «увлекательной» голове Ахиллы, и среди тихих приветствий, приносимых владыке подходящею
к его благословению аристократией, словно трубный глас с неба с клироса снова
упал вдруг: «Уязвлен, уй-яз-влен, уй-я-з-в-л-е-н».
Мне следовало
пасть к ногам отца протопопа и сказать, что так и так, что я это, отец протопоп, не по злобе, не по ехидству сказал, а единственно лишь чтобы только доказать отцу Захарии, что я хоть и без логики, но ничем его не глупей.
Отец протопоп, услыхав мое козлогласие, вскочили с постели, подошли в сорочке
к окну и, распахнув раму, гневным голосом крикнули: «Ступай
спать, Каин неистовый!» Верите ли: я даже затрепетал весь от этого слова, что я «Каин», потому, представьте себе, что я только собирался в Каины, а он уже это провидел.
Зрелище было страшное, непристойное и поистине возмутительное; а
к сему же еще, как назло, железный крест с купольного фонаря сорвался и повис на цепях, а будучи остервененно понуждаем баграми разорителей
к падению,
упал внезапно и проломил пожарному солдату из жидов голову, отчего тот здесь же и помер.
Попадья моя не унялась сегодня проказничать, хотя теперь уже двенадцатый час ночи, и хотя она за обычай всегда в это время
спит, и хотя я это и люблю, чтоб она
к полуночи всегда
спала, ибо ей то здорово, а я люблю слегка освежать себя в ночной тишине каким удобно чтением, а иною порой пишу свои нотатки, и нередко, пописав несколько, подхожу
к ней спящей и спящую ее целую, и если чем огорчен, то в сем отрадном поцелуе почерпаю снова бодрость и силу и тогда засыпаю покойно.
Но снисхожу от философствования
к тому событию, по коему
напало на меня сие философствование.
«Господу, — говорю, — было угодно меня таким создать», — да с сими словами и опять заплакал; опять сердце, знаете, сжалось: и сержусь на свои слезы и плачу. Они же, покойница, глядели, глядели на меня и этак молчком меня
к себе одним пальчиком и поманули: я
упал им в ноги, а они положили мою голову в колени, да и я плачу, и они изволят плакать. Потом встали, да и говорят...
Ревизор еще не
спал, когда
к нему возвратился его счастливый секретарь.
Термосесов пожелал удостовериться,
спит его начальник или только притворяется спящим, и для того он тихо подошел
к кровати, нагнулся
к его лицу и назвал его по имени.
— Ничего, князь: не вздыхайте. Я вам что тогда сказал в Москве на Садовой, когда держал вас за пуговицу и когда вы от меня удирали, то и сейчас скажу: не тужите и не охайте, что на вас
напал Термосесов. Измаил Термосесов вам большую службу сослужит. Вы вон там с вашею нынешнею партией, где нет таких плутов, как Термосесов, а есть другие почище его, газеты заводите и стремитесь
к тому, чтобы не тем, так другим способом над народишком инспекцию получить.
Шумные известия о
напастях на дьякона Ахиллу и о приплетении самого протопопа
к этому ничтожному делу захватили отца Савелия в далеком приходе, от которого до города было по меньшей мере двое суток езды.
Он
упал вместе с деревом, придавлен тяжелою ветвью
к земле и, разинув широко пурпуровую
пасть, судорожно бился и отчаянно кричал.
Это Ахилла сделал уже превзойдя самого себя, и зато, когда он окончил многолетие, то петь рискнул только один привычный
к его голосу отец Захария, да городской голова: все остальные гости
пали на свои места и полулежали на стульях, держась руками за стол или друг за друга.
Дверь снова захлопнулась, и на землю
упало платье. Учитель стал подбирать его. Минуту спустя
к его ногам через забор шлепнулись сапоги.
Ахилла, дрожа, ринулся
к нему с воплем и, рыдая,
упал на его грудь.
Дьякон не ложился
спать с самой смерти Савелия, и три бессонные ночи вместе с напряженным вниманием, с которым он беспрестанно обращался
к покойнику, довели стальные нервы Ахиллы до крайнего возбуждения.
По случаю он
попал прямо в кабинет предводителя и, столкнувшись с ним самим лицом
к лицу, воскликнул...
Тишь, беспробудность, настоящее место упокоения! Но вот что-то ухнуло, словно вздох… Нет, это ничего особенного, это снег оседает. И Ахилла стал смотреть, как почерневший снег точно весь гнется и волнуется. Это обман зрения; это по лунному небу плывут, теснясь, мелкие тучки, и от них на землю
падает беглая тень. Дьякон прошел прямо
к могиле Савелия и сел на нее, прислонясь за одного из херувимов. Тишь, ничем ненарушимая, только тени всё беззвучно бегут и бегут, и нет им конца.
Неточные совпадения
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне,
к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы! не нашли другого места
упасть! И растянулся, как черт знает что такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
К нам земская полиция // Не
попадала по́ году, — // Вот были времена!
Всё
спит еще, не многие // Проснулись: два подьячие, // Придерживая полочки // Халатов, пробираются // Между шкафами, стульями, // Узлами, экипажами //
К палатке-кабаку.
Под утро поразъехалась, // Поразбрелась толпа. // Крестьяне
спать надумали, // Вдруг тройка с колокольчиком // Откуда ни взялась, // Летит! а в ней качается // Какой-то барин кругленький, // Усатенький, пузатенький, // С сигарочкой во рту. // Крестьяне разом бросились //
К дороге, сняли шапочки, // Низенько поклонилися, // Повыстроились в ряд // И тройке с колокольчиком // Загородили путь…
Наконец он не выдержал. В одну темную ночь, когда не только будочники, но и собаки
спали, он вышел, крадучись, на улицу и во множестве разбросал листочки, на которых был написан первый, сочиненный им для Глупова, закон. И хотя он понимал, что этот путь распубликования законов весьма предосудителен, но долго сдерживаемая страсть
к законодательству так громко вопияла об удовлетворении, что перед голосом ее умолкли даже доводы благоразумия.