— Прекрасно! Вы поняли, что со мной шутить плохо и были очень покладисты, и я вас за это хвалю. Вы поняли, что вам меня нельзя так подкидывать, потому что голод-то ведь не
свой брат, и голодая-то мало ли кто что может припомнить? А у Термосесова память первый сорт и сметка тоже водится: он еще, когда вы самым красным революционером были, знал, что вы непременно свернете.
Неточные совпадения
Она. Любишь? Но ты ее любишь сердцем, а помыслами души все-таки одинок стоишь. Не жалей меня, что я одинока: всяк
брат, кто в семье дальше братнего носа смотрит, и между
своими одиноким себя увидит. У меня тоже сын есть, но уж я его третий год не видала, знать ему скучно со мною.
„Ну, — говорю, — а если бы двадцать?“ — „Ну, а с двадцатью, — говорит, — уж нечего делать — двадцать одолеют“ — и при сем рассказал, что однажды он, еще будучи в училище, шел с
своим родным
братом домой и одновременно с проходившею партией солдат увидели куст калины с немногими ветками сих никуда почти не годных ягод и устремились овладеть ими, и Ахилла с
братом и солдаты человек до сорока, „и произошла, — говорит, — тут между нами великая свалка, и братца Финогешу убили“.
— «Прекрасная, говорю, картина»; а он: «Да, говорит, ты это заметь; а теперь лучше,
брат, слушай меня, забудь про все
свои глупости и уходи», и с этим, слышу, он опять завалился на
свое логово.
Марфа Андревна до сего времени, идучи с отцом Алексеем, всё о покосах изволили разговаривать и внимания на меня будто не обращали, а тут вдруг ступили ножками на крыльцо, оборачиваются ко мне и изволят говорить такое слово: «Вот тебе, слуга мой, отпускная: пусти
своих стариков и
брата с детьми на волю!» и положили мне за жилет эту отпускную…
— Ага! вот этак-то лучше! Смирись, благородный князь, и не кичись
своею белизной, а то так тебя разрисую, что выйдешь ты серо-буро-соловый, в полтени голубой с крапинами! Не забывай, что я тебе,
брат, послан в наказанье; я терн в листах твоего венца. Носи меня с почтеньем!
Ему припомнились слова, некогда давно сказанные ему покойною боярыней Марфой Плодомасовой: «А ты разве не одинок? Что же в том, что у тебя есть жена добрая и тебя любит, а все же чем ты болеешь, ей того не понять. И так всяк, кто подальше
брата видит, будет одинок промеж
своих».
С утра встречались странникам // Все больше люди малые: //
Свой брат крестьянин-лапотник, // Мастеровые, нищие, // Солдаты, ямщики. // У нищих, у солдатиков // Не спрашивали странники, // Как им — легко ли, трудно ли // Живется на Руси? // Солдаты шилом бреются, // Солдаты дымом греются — // Какое счастье тут?..
— Может быть, для тебя нет. Но для других оно есть, — недовольно хмурясь, сказал Сергей Иванович. — В народе живы предания о православных людях, страдающих под игом «нечестивых Агарян». Народ услыхал о страданиях
своих братий и заговорил.
— Слава Богу! — сказал Максим Максимыч, подошедший к окну в это время. — Экая чудная коляска! — прибавил он, — верно какой-нибудь чиновник едет на следствие в Тифлис. Видно, не знает наших горок! Нет, шутишь, любезный: они не
свой брат, растрясут хоть англинскую!
Все, что ни попадалось ему, приняло вид смеющийся: и домы, и проходившие мужики, довольно, впрочем, сурьезные, из которых иной уже успел съездить
своего брата в ухо.
Неточные совпадения
Буду
свой крест до могилы нести!» // Снова помещик лежит под халатом, // Снова у ног его Яков сидит, // Снова помещик зовет его
братом.
Г-жа Простакова. Батюшка мой! Да что за радость и выучиться? Мы это видим
своими глазами в нашем краю. Кто посмышленее, того
свои же
братья тотчас выберут еще в какую-нибудь должность.
Основание ее писем составляли видения, содержание которых изменялось, смотря по тому, довольна или недовольна она была
своим"духовным
братом".
— Вот, я приехал к тебе, — сказал Николай глухим голосом, ни на секунду не спуская глаз с лица
брата. — Я давно хотел, да всё нездоровилось. Теперь же я очень поправился, — говорил он, обтирая
свою бороду большими худыми ладонями.
Она говорила свободно и неторопливо, изредка переводя
свой взгляд с Левина на
брата, и Левин чувствовал, что впечатление, произведенное им, было хорошее, и ему с нею тотчас же стало легко, просто и приятно, как будто он с детства знал ее.