Неточные совпадения
— Ну, а я понимаю: я даже в Петербург хотел вернуться и сошел, но только денег не было. Начальник
станции велел с другим, поездом в Москву отвезть, а в Петербург, говорит, без билета нельзя. А поезд подходит — опять того знакомого мужика; которого били, ведут и опять наколачивают. Я его узнал, говорю: «За что тебя опять?» А он говорит: «Не твое дело». Я приехал в Москву — в их дом, и все спал, а потом встал, а
на дворе уже никого, — говорят:
уехали.
На другой день условие домашнее было подписано, и, провожаемый пришедшими выборными стариками, Нехлюдов с неприятным чувством чего-то недоделанного сел в шикарную, как говорил ямщик со станции, троечную коляску управляющего и
уехал на станцию, простившись с мужиками, недоумевающе и недовольно покачивавшими головами. Нехлюдов был недоволен собой. Чем он был недоволен, он не знал, но ему все время чего-то было грустно и чего-то стыдно.
Поручив старосте села Серединского присутствовать за него при акте станового, за которым послали нарочного, а также наблюдение за остальными постройками и вообще дальнейшим хозяйством усадьбы, Николай Герасимович вместе с землемером
уехал на станцию железной дороги.
Неточные совпадения
Выпил сербский сражатель, и они поехали
на станцию железной дороги, с поездом которой старушкин должник и его дама должны были
уехать.
В Киренске я запасся только хлебом к чаю и
уехал. Тут уж я помчался быстро. Чем ближе к Иркутску, тем ямщики и кони натуральнее. Только подъезжаешь к
станции, ямщики ведут уже лошадей, здоровых, сильных и дюжих
на вид. Ямщики позажиточнее здесь, ходят в дохах из собачьей шерсти, в щегольских шапках. Тут ехал приискатель с семейством, в двух экипажах, да я — и всем доставало лошадей.
На станциях уже не с боязнью, а с интересом спрашивали: бегут ли за нами еще подводы?
Поэтому я
уехал из отечества покойно, без сердечного трепета и с совершенно сухими глазами. Не называйте меня неблагодарным, что я, говоря «о петербургской
станции», умолчал о дружбе, которой одной было бы довольно, чтоб удержать человека
на месте.
9 июля он
уехал, а 11 июля поутру произошло недоумение в гостинице у
станции московской железной дороги, по случаю невставанья приезжего, а часа через два потом сцена
на Каменноостровской даче, теперь проницательный читатель уже не промахнется в отгадке того, кто ж это застрелился.
— Старший сын, Николай, дельный парень вышел. С понятием. Теперь он за сорок верст, в С***, хлеб закупать
уехал! С часу
на час домой жду. Здесь-то мы хлеб нынче не покупаем;
станция, так конкурентов много развелось, приказчиков с Москвы насылают, цены набивают. А подальше — поглуше. Ну, а младший сын, Яков Осипыч, — тот с изъянцем. С год места
на глаза его не пущаю, а по времени, пожалуй, и совсем от себя отпихну!