Неточные совпадения
— Да я с тобой и разговаривать-то не стану, слова даром терять, — равнодушно заметил Мишка, отвертываясь от Сосунова. — Тоже, повадился
человек, незнамо зачем… Вот выдет
генерал, так он те пропишет два неполных. Ничего, што чиновник…
— Самый зловредный
человек этот ваш Угрюмов, а относительно
генерала ты правильно…
Савелий с изысканной ловкостью, прикрыв руку картузом, сунул Мишке скомканную ассигнацию, — нужный
человек Мишка, чтобы
генерала подготовить к известию о случившемся казусе. Мишка с неменьшей ловкостью спрятал посул куда-то в рукав.
Как это случается, сам
генерал был искренне-честный
человек и никаких взяток не брал, но зато брали около него все остальные, как не могли бы брать при начальнике-взяточнике.
— Зачем же обижать
человека, который не сделал ничего дурного? — пробовал
генерал защищать своего верного раба. — Я так привык к нему… Он знает все, все мои привычки, и никто так не умеет угодить мне.
Устраивая дело с
генералом, он и виду не подал, что делает какое-нибудь одолжение Злобину, а так просто взял да и уважил хорошего
человека, точно стакан воды выпил.
— Другое дело, Ардальон Павлыч, эти самые заводы, которые Тарас Ермилыч купили. Округа агроматная, шестьсот тыщ десятин, рабочих при заводах тыщ пятнадцать — тут всегда может быть окончательная прижимка от
генерала. Конешно, я маленький
человек, а так полагаю своим умом, что напрасно Тарас Ермилыч с заводами связались. Достаточно было бы сибирских делов… Ну, тут опять ихняя гордость: хочу быть заводчиком в том роде, например, как Демидов или Строганов.
— Вот дурак… — удивился
генерал. — Да ведь он не убивал этого опившегося купца?.. Дорвался
человек до дарового угощения, ну, и лопнул… Вздор! А вот свечка… ха-ха! Может быть, Тарас-то Ермилыч с горя и помолиться пошел, а тут опять неудача… Нет, пойдем к генеральше!..
Надрывал животики весь павильон над хитрой немецкой выдумкой, хохотали музыканты, и только не смеялись березы и сосны тенистых аллей. Эту даровую потеху прекратило появление
генерала, о чем прибежали объявить сразу пять
человек. Позабыв свою гордость, Тарас Ермилыч опрометью бросился к дому, чтобы встретить дорогого гостя честь честью.
Генерал был необыкновенно в духе и, подхватив хозяина под руку, весело спрашивал...
— Ах, какой ты непонятный!.. Уж говорю, что от самой генеральши. Я уж давно примечаю за ней, что дело неладно. Зачастил к нам Ардальон-то Павлыч и все норовит так, когда
генерала дома нет. А откуда ему знать это самое дело, ежели сама генеральша, например, не подражает Ардальону Павлычу? Весьма это заметно, Савелий Гаврилыч, когда
человек немного в разуме своем помутился… Ловка генеральша, нечего сказать, а оно все-таки заметно. Да…
Генерал Голубко слетел с своего места по той же сенаторской ревизии, которая унесла и Злобина. Наступало новое время, время преобразований и новых
людей. Военный режим казенного горного дела отошел в вечность, а с ним вместе и
генерал Голубко. На него были сделаны какие-то начеты и начато было даже дело, но все это было покрыто «милостивым манифестом».
Генерал был честный
человек и остался при половинной пенсии, которой сейчас и существовал.
Неточные совпадения
Стараясь не шуметь, они вошли и в темную читальную, где под лампами с абажурами сидел один молодой
человек с сердитым лицом, перехватывавший один журнал за другим, и плешивый
генерал, углубленный в чтение.
Но так как все же он был
человек военный, стало быть, не знал всех тонкостей гражданских проделок, то чрез несколько времени, посредством правдивой наружности и уменья подделаться ко всему, втерлись к нему в милость другие чиновники, и
генерал скоро очутился в руках еще больших мошенников, которых он вовсе не почитал такими; даже был доволен, что выбрал наконец
людей как следует, и хвастался не в шутку тонким уменьем различать способности.
Тут
генерал разразился таким смехом, каким вряд ли когда смеялся
человек: как был, так и повалился он в кресла; голову забросил назад и чуть не захлебнулся. Весь дом встревожился. Предстал камердинер. Дочь прибежала в испуге.
— Улинька! Павел Иванович сейчас сказал преинтересную новость. Сосед наш Тентетников совсем не такой глупый
человек, как мы полагали. Он занимается довольно важным делом: историей
генералов двенадцатого года.
— Помилуйте, что ж он?.. Да ведь я не сержусь! — сказал смягчившийся
генерал. — В душе моей я искренно полюбил его и уверен, что со временем он будет преполезный
человек.