Неточные совпадения
Девочка отмалчивалась в счастливом случае или убегала от своей мучительницы со слезами на глазах. Именно эти слезы и нужны были Раисе Павловне: они точно успокаивали в ней того беса, который мучил ее. Каждая ленточка, каждый бантик, каждое грязное пятно,
не говоря уже
о мужском костюме Луши, — все это доставляло Раисе Павловне обильный материал для самых тонких насмешек и сарказмов. Прозоров часто бывал свидетелем этой травли и относился к ней с своей обычной пассивностью.
Стеклянная старинная чернильница с гусиными перьями — Родион Антоныч
не признавал стальных —
говорила о той патриархальности, когда добрые люди всякой писаной бумаги, если только она
не относилась к чему-нибудь божественному, боялись, как огня, и боялись
не без основания, потому что из таких чернильниц много вылилось всяких зол и напастей.
Братковский бывал в господском доме и по-прежнему был хорош, но
о генерале Блинове,
о Нине Леонтьевне и своей сестре, видимо, избегал
говорить. Сарматов и Прозоров были в восторге от тех анекдотов, которые Братковский рассказывал для одних мужчин; Дымцевич в качестве компатриота ходил во флигель к Братковскому запросто и познакомился с обеими обезьянами Нины Леонтьевны. Один Вершинин заметно косился на молодого человека, потому что вообще
не выносил соперников по части застольных анекдотов.
Не будем
говорить о тех абсурдах, которые стараются вывести из их систем, но возьмем только самую сущность.
Это — относительно, так сказать, внутренней политики; что же касается до внешних отношений, то здесь вопрос усложняется тем, что нужно
говорить не об одном заводе, даже
не о заводском округе, даже
не об Урале, а вообще
о всей нашей промышленной политике, которая постоянно колебалась и колеблется между полной свободой внешнего рынка и покровительственной системой в строгом смысле слова.
— Мало ли я что знаю, Авдей Никитич… Знаю, например,
о сегодняшнем вашем совещании, знаю
о том, что Раиса Павловна приготовила для Лаптева лакомую приманку, и т. д. Все это слишком по-детски, чтобы
не сказать больше… То есть я
говорю о планах Раисы Павловны.
— Оставимте это, Евгений Константиныч, — отвечал он. —
Говоря откровенно, и я
не совсем был прав, хотя и
не виноват… Одним словом, пустяки и вздор,
о котором
не хочется вспоминать; а чтоб загладить неприятное впечатление этих пустяков, займемся делом серьезно. Времени уже много потеряно…
— Ах, отстаньте, пожалуйста! Охота вам обращать внимание на нас, старух, — довольно фамильярно ответила Раиса Павловна, насквозь видевшая набоба. — Старые бабы, как худые горшки, вечно дребезжат. Вы лучше расскажите
о своей поездке. Я так жалею, так жалею, что
не могла принять в ней участие. Все
говорят, как вы отлично стреляли…
Пока Раиса Павловна ничего
не говорила Луше
о своей мечте, предоставляя все дело его естественному течению.
— Да, ничего… скверная, — отвечал Прейн, стараясь попасть в тон Луши. — Скажите, пожалуйста, мне показалось давеча, что я встретил вас в обществе mademoiselle Эммы, вон в той аллее, направо, и мне показалось, что вы гуляли с ней под руку и разговаривали
о чем-то очень тихо. Конечно, это
не мое дело, но мне показалось немного подозрительно: и время такое раннее для уединенных прогулок, и
говорили вы тихо, и mademoiselle Эмма все оглядывалась по сторонам…
—
О нет же, тысячу раз нет! — с спокойной улыбкой отвечал каждый раз Прейн. — Я знаю, что все так думают и
говорят, но все жестоко ошибаются. Дело в том, что люди
не могут себе представить близких отношений между мужчиной и женщиной иначе, как только в одной форме, а между тем я действительно и теперь люблю Раису Павловну как замечательно умную женщину, с совершенно особенным темпераментом. Мы с ней были даже на «ты», но между нами ничего
не могло быть такого, в чем бы я мог упрекнуть себя…
— Нина Леонтьевна… да от нее и сыр-бор загорелся; в ней, конечно, вся сила, но ведь она
не будет принимать участие в консультации, следовательно,
о ней и
говорить нечего.
— Без вас, Нина Леонтьевна, никому и ничего
не сделать бы, —
говорил представитель русской прессы, приятно осклабляясь. — Хотите, я напишу
о вас целый фельетон?
После своего неудачного свидания с «добрым гением» набоб чувствовал себя очень скверно. Он никому
не говорил ни слова, но каждую минуту боялся, что вот-вот эта сумасшедшая разболтает всем
о своем подвиге, и тогда все пропало. Показаться смешным для набоба было величайшим наказанием. Вот в это тяжелое время генерал и принялся расчищать почву для Тетюева, явившись к набобу с своим объемистым докладом.
— Отлично, очень хорошо… Но это все еще в будущем, а теперь поговоримте
о настоящем: у меня на первый раз есть для вас маленькая дипломатическая миссия. Так, пустяки… Кстати, я
говорил уже
о вас генералу, и он согласен. Да… Так вот какое дело, Авдей Никитич… Собственно, это пустяки, но из пустяков складывается целая жизнь. Я буду с вами откровенен… Надеюсь, что вы
не откажете мне?
— Если дело пошло на сравнения, так вы можете сравнить себя вернее с чирьем… Ну, да дело
не в сравнениях, а я пригласила вас по серьезному делу. Именно:
поговорить о судьбе Луши, которая дальше
не может оставаться при вас, как это, вероятно, вы и сами понимаете…
Неточные совпадения
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и
говорю ему: «Слышали ли вы
о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая,
не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами!
не дадите ни слова
поговорить о деле. Ну что, друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я
не знаю, однако ж, зачем вы
говорите о злодеях или
о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы
не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.
О! я шутить
не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я
не посмотрю ни на кого… я
говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть
не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и
не покраснеет!
О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги:
говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, с другой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственного удовольствия едете?