Неточные совпадения
— А Прейн? — отвечала удивленная Раиса Павловна, — Ах, как вы просты, чтобы не
сказать больше… Неужели вы думаете, что Прейн привезет Лаптева в пустые комнаты? Будьте уверены, что все предусмотрено и устроено, а нам нужно позаботиться только
о том, что будет зависеть от нас. Во-первых,
скажите Майзелю относительно охоты… Это
главное. Думаете, Лаптев будет заниматься здесь нашими делами? Ха-ха… Да он умрет со скуки на третьи сутки.
Неточные совпадения
— А вы изволили слышать
о Прячникове? —
сказал Туровцын, оживленный выпитым шампанским и давно ждавший случая прервать тяготившее его молчание. — Вася Прячников, —
сказал он с своею доброю улыбкой влажных и румяных губ, обращаясь преимущественно к
главному гостю, Алексею Александровичу, — мне нынче рассказывали, он дрался на дуэли в Твери с Квытским и убил его.
— Ты не поверишь, как мне опостылели эти комнаты, —
сказала она, садясь подле него к своему кофею. — Ничего нет ужаснее этих chambres garnies. [меблированных комнат.] Нет выражения лица в них, нет души. Эти часы, гардины,
главное, обои — кошмар. Я думаю
о Воздвиженском, как об обетованной земле. Ты не отсылаешь еще лошадей?
— Eh, ma bonne amie, [Э, мой добрый друг (фр.).] —
сказал князь с упреком, — я вижу, вы нисколько не стали благоразумнее — вечно сокрушаетесь и плачете
о воображаемом горе. Ну, как вам не совестно? Я его давно знаю, и знаю за внимательного, доброго и прекрасного мужа и
главное — за благороднейшего человека, un parfait honnête homme. [вполне порядочного человека (фр.).]
Похвальный лист этот, очевидно, должен был теперь послужить свидетельством
о праве Катерины Ивановны самой завести пансион; но
главное, был припасен с тою целью, чтобы окончательно срезать «обеих расфуфыренных шлепохвостниц», на случай если б они пришли на поминки, и ясно доказать им, что Катерина Ивановна из самого благородного, «можно даже
сказать, аристократического дома, полковничья дочь и уж наверно получше иных искательниц приключений, которых так много расплодилось в последнее время».
Но какая-то рассеянность, как будто даже задумчивость, стала понемногу овладевать им: минутами он как будто забывался или, лучше
сказать, забывал
о главном и прилеплялся к мелочам.