Неточные совпадения
Сначала он пытался заснуть и лежал с закрытыми глазами часа два, но все
было напрасно — сон бежал от Гордея Евстратыча,
оставляя в душе мучительно сосавшую пустоту.
Савины да Колобовы, те догадались — по одной дочке
оставили на своих глазах, то
есть выдали за брагинских ребят.
— Ведь их надо
будет оставить обедать, — соображала Татьяна Власьевна, считая гостей по пальцам. — Ох, горе мое, а у нас и стряпни никакой не заведено!..
— Ниже, ниже, милушка, кланяйся матери-то… Кабы покойник-отец
был жив, да он бы тебя за такие скорые речи в живых не
оставил. Ну, ин, Бог простит…
Минуту назад им
было так тяжело, а теперь они, умиленные, растроганные, далеко
оставили там, где-то внизу, все беды-напасти, точно их окрылила какая-то высшая сила.
«Темноту-то нашу белоглинскую пора, мамынька, нам
оставлять, — коротко объяснил Гордей Евстратыч собственное превращение, — а то в добрые люди нос показать совестно…» Но провести разными словами Татьяну Власьевну
было довольно трудно, она видела, что тут что-то кроется, и притом кроется очень определенное: с женским инстинктом старуха почуяла чье-то невидимое женское влияние и не ошиблась.
— Это
будет настоящий христианский подвиг, Татьяна Власьевна, — проговорил он, собираясь с мыслями. — Видите, только вы сказали еще одно слово, а дух разделения уже
оставил Гордея Евстратыча.
В ее голове все мысли путались, как спущенные с клубка нитки; бессонные ночи и слезы привели ее в такое состояние, что она готова
была согласиться на все, только
оставили бы ее в покое.
Успокоившись немного, Ариша решилась еще подождать, что и оказалось самым лучшим. Гордей Евстратыч
оставил ее в покое, не приставал с своими ласками, но зато постоянно преследовал всевозможными придирками, ворчаньем и руганью. Ариша покорно сносила все эти невзгоды и
была даже рада им: авось на них износится все горе, а Гордей Евстратыч одумается. На ее счастье, подвернулся такой случай, который перевернул в брагинском доме все вверх дном.
Татьяну Власьевну Косяков
оставлял долго в покое, но тем тяжелее доставалось бедной Нюше, с которой он начал обращаться все хуже и хуже. Эти «семейные» сцены скрыты
были от всех глаз, и даже Татьяна Власьевна не знала, что делается в горницах по ночам, потому что Павел Митрич всегда плотно притворял двери и завешивал окна.
И я бросил в него этой пачкой радужных, которую
оставил было себе для разживы. Пачка попала ему прямо в жилет и шлепнулась на пол. Он быстро, огромными тремя шагами, подступил ко мне в упор.
И, бросив исподлобья взор на Лаврецкого, Марфа Тимофеевна удалилась. Она
оставила было дверь отворенной, но вдруг вернулась к ней и заперла ее.
— Нюничка! — восклицает поручик укоризненно и,
оставив есть, прижимает руки — в одной из них вилка с куском колбасы — к груди. — Чтобы я? О, как ты меня мало знаешь. Я скорее дам голову на отсечение, чем позволю себе подобное. Когда я тот раз от тебя ушел, то так мне горько было, так обидно! Иду я по улице и, можешь себе представить, заливаюсь слезами. Господи, думаю, и я позволил себе нанести ей оскорбление. Ко-му-у! Ей! Единственной женщине, которую я люблю так свято, так безумно…
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну…
оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (
Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает
есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем:
есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно
оставил его у себя. Хотите, прочту?
Все (пристают к нему). Нет, вы не только о собаках, вы и о столпотворении… Нет, Аммос Федорови, не
оставляйте нас,
будьте отцом нашим!.. Нет, Аммос Федорович!
Скотинин. Все меня одного
оставили. Пойти
было прогуляться на скотный двор.
Правдин. Но, выдав ее, не лишнее
было бы
оставить и детям…