Неточные совпадения
Порфир Порфирыч вырвал свою руку, без шапки выбежал за ворота и нетвердой походкой пошел
вдоль Старо-Кедровской
улицы; за ним без шапки
бежал Шабалин, стараясь догнать. Брагин постоял-постоял за воротами, посмотрел, куда пошли его гости, а потом, махнув рукой, побрел назад.
Со двора выскочила растрёпанная баба, всхлипывая, кутаясь в шаль; остановилась перед Кожемякиным, странно запрыгав на месте, а потом взвыла и, нагнув голову,
побежала вдоль улицы, шлёпая босыми подошвами. Посмотрев вслед ей, Кожемякин сообразил:
Неточные совпадения
Дни мчались: в воздухе нагретом // Уж разрешалася зима; // И он не сделался поэтом, // Не умер, не сошел с ума. // Весна живит его: впервые // Свои покои запертые, // Где зимовал он, как сурок, // Двойные окна, камелек // Он ясным утром оставляет, // Несется
вдоль Невы в санях. // На синих, иссеченных льдах // Играет солнце; грязно тает // На
улицах разрытый снег. // Куда по нем свой быстрый
бег
Владимир Сергеич
побежал на крик. Он нашел Ипатова на берегу пруда; фонарь, повешенный на суку, ярко освещал седую голову старика. Он ломал руки и шатался как пьяный; возле него женщина, лежа на траве, билась и рыдала; кругом суетились люди. Иван Ильич уже вошел по колена в воду и щупал дно шестом; кучер раздевался, дрожа всем телом; два человека тащили
вдоль берега лодку; слышался резкий топот копыт по
улице деревни… Ветер несся с визгом, как бы силясь задуть фонари, а пруд плескал и шумел, чернея грозно.
Потом сразу пошли дожди, подули южные ветры. Ветер и дождь прямо на глазах ели снег, который стал на полях ноздреватым и грязным, а там, где под ним
бежала вода, зернистым и жидким. Деревенская
улица обнажилась, доверчиво размякла, и коричневые болтливые ручейки
побежали по ней во всю ее ширину
вдоль уклона.
Наймит опять почесал себе о косяк спину, посвистал как-то не совсем приятно вслед мельнику и стал запирать двери, на которых были намалеваны белою краской кварта, рюмка и жестяной крючок (шкалик). А мельник спустился с пригорочка и пошел
вдоль улицы, в своей белой свитке, а за ним опять
побежала по земле черная-пречерная тень.
Проносимся по узкой, по-утреннему оживленной
улице, что упирается в мечеть, и выбегаем за селение, на крутой обрыв над самой бездной. Гуль-Гуль останавливается, тяжело переводя дух. Она очень хорошенькая сейчас, Гуль-Гуль — с ее разгоревшимся от
бега детским личиком. Голубой, из тончайшего сукна бешмет ловко охватывает гибкую девичью фигурку. Густые, черные, как вороново крыло, волосы десятками косичек струятся
вдоль груди и спины. Гуль-Гуль смеется, но в ее красивых глазах — прежняя печаль.