— А уж что Бог даст… Получше нас с тобой, может, с сумой
в другой раз ходят. А что касаемо выдела, так уж как волостные старички рассудят, так тому и быть.
«Вот я ему, подлецу, помяну как-нибудь про фискалу-то, — подумал Родион Потапыч, припоминая готовившееся скандальное дело. — Эх, надо бы мне было ему тогда на Фотьянке узелок завязать, да не догадался… Ну, как-нибудь
в другой раз».
— Кабак тут не причина, маменька… Подшибся народ вконец, вот из последних и канпанятся по кабакам. Все одно за конпанией-то пропадом пропадать… И наше дело взять: какая нам такая печаль до Родиона Потапыча, когда с Ястребова ты в месяц цалковых пятнадцать получишь. Такого случая не скоро дождешься…
В другой раз Кедровскую дачу не будем открывать.
— Пали и до нас слухи, как она огребает деньги-то, — завистливо говорила Марья, испытующе глядя на сестру. — Тоже, подумаешь, счастье людям… Мы вон за богатых слывем, а
в другой раз гроша расколотого в дому нет. Тятенька-то не расщедрится… В обрез купит всего сам, а денег ни-ни. Так бьемся, так бьемся… Иголки не на что купить.
— Однако это даже весьма мне удивительно, мамынька… Кто у нас, напримерно, хозяин в дому?.. Феня,
в другой раз ты мне деньги отдавай, а то я с живой кожу сниму.
— Степан Романыч, напредки милости просим!.. — бормотал он, цепляясь за кучерское сиденье. — На Дерниху поедешь, так
в другой раз чайку напиться… молочка… Я, значит, здешней хозяин, а Феня моя сестра. Мы завсегда…
Неточные совпадения
После Пасхи Мыльников частенько стал приходить
в кабак вместе с Яшей и Кишкиным. Он требовал прямо полуштоф и распивал его с приятелями где-нибудь
в уголке.
Друзья вели какие-то таинственные душевные беседы, шептались и вообще чувствовали потребность
в уединении.
Раз, пошатываясь, Мыльников пошел к стойке и потребовал второй полуштоф.
Азарт носился
в самом воздухе, и Мыльников заговаривал людей во сто
раз умнее себя, как тот же Ермошка, выдавший швали тоже красный билет. Впрочем, Мыльников на
другой же день поднял Ермошку на смех
в его собственном заведении.
Каждый вечер происходили эти тихие любовные речи, и Феня все больше проникалась сознанием правоты баушки Лукерьи. А с
другой стороны, ее тянуло
в Тайболу мертвой тягой: свернулась бы птицей и полетела… Хоть бы один
раз взглянуть, что там делается!
— Не велика жилка
в двадцати-то пяти саженях, как
раз ее
в неделю выробишь! — объяснял он. — Добыл все, деньги пропил, а на похмелье ничего и не осталось… Видывали мы, как
другие прочие потом локти кусали. Нет, брат, меня не проведешь… Мы будем сливочками снимать свою жилку, по удоям.
— Дурак ты, Тарас, верно тебе говорю… Сдавай
в контору половину жилки, а
другую мне. По два с полтиной дам за золотник… Как
раз вдвое выходит супротив компанейской цены. Говорю: дурак… Товар портишь.
— И как еще напринималась-то!.. — соглашался Мыльников. —
Другая бы тринадцать
раз повесилась с таким муженьком, как Тарас Матвеевич… Правду надо говорить. Совсем было измотал я семьишку-то, кабы не жилка… И удивительное это дело, тещенька любезная, как это во мне никакой совести не было. Никого, бывало, не жаль, а сам
в кабаке день-деньской, как управляющий
в конторе.
На этом пункте они всегда спорили. Старый штейгер относился к вольному человеку — старателю — с ненавистью старой дворовой собаки. Вот свои работы —
другое дело… Это настоящее дело, кабы сила брала. Между разговорами Родион Потапыч вечно прислушивался к смешанному гулу работавшей шахты и, как опытный капельмейстер,
в этой пестрой волне звуков сейчас же улавливал малейшую неверную ноту.
Раз он соскочил совсем бледный и даже поднял руку кверху.
— И еще как, дедушка… А перед самым концом как будто стишала и поманила к себе, чтобы я около нее присел. Ну, я, значит, сел… Взяла она меня за руку, поглядела этак долго-долго на меня и заплакала. «Что ты, — говорю, — Окся: даст Бог, поправишься…» — «Я, — грит, — не о том, Матюшка. А тебя мне жаль…» Вон она какая была, Окся-то. Получше
в десять
раз другого умного понимала…
Неточные совпадения
Одно плохо: иной
раз славно наешься, а
в другой чуть не лопнешь с голоду, как теперь, например.
Хлестаков. Это правда. Я, признаюсь, сам люблю иногда заумствоваться: иной
раз прозой, а
в другой и стишки выкинутся.
Бросились они все
разом в болото, и больше половины их тут потопло («многие за землю свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и видят: на
другом краю болотины, прямо перед ними, сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
Начались драки, бесчинства и увечья; ходили
друг против дружки и
в одиночку и стена на стену, и всего больше страдал от этой ненависти город, который очутился как
раз посередке между враждующими лагерями.
На первый
раз разговор не имел
других последствий, но мысль о поросячьих духах глубоко запала
в душу предводителя.