Неточные совпадения
— А ведь
ты верно, — уныло согласился Зыков. — Потащат
наше золото старателишки. Это уж как пить дадут.
Ты их только помани… Теперь за ними не уследишь днем
с огнем, а тогда и подавно! Только, я думаю, — прибавил он, — врешь
ты все…
— Неужто правда, андел мой? А? Ах, божже мой… да, кажется, только бы вот дыхануть одинова дали, а то ведь эта
наша конпания — могила. Заживо все помираем… Ах, друг
ты мой, какое
ты словечко выговорил! Сам, говоришь, и бумагу читал? Правильная совсем бумага?
С орлом?..
— Ну, что он? Поди, из лица весь выступил? А? Ведь ему это без смерти смерть. Как другая цепная собака: ни во двор, ни со двора не пущает. Не поглянулось ему? А?.. Еще сродни мне приходится по мамыньке — ну, да мне-то это все едино. Это уж мамынькино дело: она
с ним дружит. Ха-ха!.. Ах, андел
ты мой, Андрон Евстратыч! Пряменько
тебе скажу: вдругорядь
нашу Фотьянку
с праздником делаешь, — впервой, когда россыпь открыл, а теперь — словечком своим озолотил.
— Перестань убиваться-то, — ласково уговаривал жену Акинфий Назарыч. — Москва слезам не верит… Хорошая-то родня по хорошим, а
наше уж такое
с тобой счастье.
— Молчи, Марья! — окликнула ее мать. —
Ты бы вот завела своего мужика да и мудрила над ним… Не больно-то много ноне
с зятя возьмешь, а
наш Прокопий воды не замутит.
— А
ты не больно, родитель, тово… — неожиданно заявил насмелившийся Яша. — Не
наша причина
с Тарасом, ежели Феня тово… убежала, значит, в Тайболу. Мы ее как домой тащили, а она свое… Одним словом, дура.
— Кабак тут не причина, маменька… Подшибся народ вконец, вот из последних и канпанятся по кабакам. Все одно за конпанией-то пропадом пропадать… И
наше дело взять: какая нам такая печаль до Родиона Потапыча, когда
с Ястребова
ты в месяц цалковых пятнадцать получишь. Такого случая не скоро дождешься… В другой раз Кедровскую дачу не будем открывать.
— Погоди, зять, устроимся, — утешал Яша покровительственным тоном. — Дай срок, утвердимся… Только бы одинова дыхнуть. А на баб
ты не гляди: известно, бабы. Они, брат,
нашему брату в том роде, как лошади железные путы… Знаю по себе, Проня… А в лесу-то мы
с тобой зажили бы припеваючи… Надоела, поди, фабрика-то?
— Да говори
ты толком… — приставал к нему Мыльников. — Убегла, значит,
наша Федосья Родивоновна. Ну, так и говори… И
с собой ничего не взяла, все бросила. Вот какое вышло дело!
— Трудненько, поди,
тебе, Семеныч,
с казенного-то хлеба прямо на
наше волчье положенье перейти? — пытал Петр Васильич, наигрывая единственным оком. — Скучненько, поди, а?
—
Наш, поди, балчуговский, без
тебя знаю… — смело отвечала Марья, за словом в карман не лазившая вообще. — Почитай, в суседях
с Петром Семенычем жили…
Понимаешь ли ты, что подвергать какого-нибудь человека, — ну, хоть женщину, какому-нибудь из этих по —
нашему с тобою и по правде вздоров, — ну, какому-нибудь, все равно, понимаешь ли ты, что подвергать этому гадко, гнусно, бесчестно?
Неточные совпадения
А! вот: «Спешу между прочим уведомить
тебя, что приехал чиновник
с предписанием осмотреть всю губернию и особенно
наш уезд (значительно поднимает палец вверх).
Ой! ночка, ночка пьяная! // Не светлая, а звездная, // Не жаркая, а
с ласковым // Весенним ветерком! // И
нашим добрым молодцам //
Ты даром не прошла! // Сгрустнулось им по женушкам, // Оно и правда:
с женушкой // Теперь бы веселей! // Иван кричит: «Я спать хочу», // А Марьюшка: — И я
с тобой! — // Иван кричит: «Постель узка», // А Марьюшка: — Уляжемся! — // Иван кричит: «Ой, холодно», // А Марьюшка: — Угреемся! — // Как вспомнили ту песенку, // Без слова — согласилися // Ларец свой попытать.
— У нас забота есть. // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, //
С работой раздружила нас, // Отбила от еды. //
Ты дай нам слово крепкое // На
нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По правде и по разуму, // Как должно отвечать, // Тогда свою заботушку // Поведаем
тебе…
Ты дай нам слово верное // На
нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По совести, по разуму, // По правде отвечать, // Не то
с своей заботушкой // К другому мы пойдем…»
Пошли порядки старые! // Последышу-то
нашему, // Как на беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! // Бог весть
с чего накинется, // Бранит, корит;
с угрозою // Подступит —
ты молчи! // Увидит в поле пахаря // И за его же полосу // Облает: и лентяи-то, // И лежебоки мы! // А полоса сработана, // Как никогда на барина // Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно не барская, // А
наша полоса!