Неточные совпадения
— Не ты, так
другие пойдут… Я тебе же добра желал, Родион Потапыч. А что касается Балчуговских промыслов, так они о нас с тобой плакать не будут… Ты вот говоришь, что я ничего не понимаю, а я, может, побольше твоего-то смыслю в этом
деле. Балчуговская-то дача рядом прошла с Кедровской — ну, назаявляют приисков
на самой грани да и будут скупать ваше балчуговское золото, а запишут в свои книги. Тут не разбери-бери… Вот это какое
дело!
Они расстались большими
друзьями. Петр Васильич выскочил провожать дорогого гостя
на улицу и долго стоял за воротами, — стоял и крестился, охваченный радостным чувством. Что же, в самом-то
деле, достаточно всякого горя та же Фотьянка напринималась: пора и отдохнуть. Одна казенная работа чего стоит, а тут компания насела и всем дух заперла. Подшибся народ вконец…
— Дураки вы все, вот что… Небось, прижали хвосты, а я вот нисколько не боюсь родителя…
На волос не боюсь и все приму
на себя. И Федосьино
дело тоже надо рассудить: один жених не жених,
другой жених не жених, — ну и не стерпела девка. По человечеству надо рассудить… Вон Марья из-за родителя в перестарки попала, а Феня это и обмозговала: живой человек о живом и думает. Так прямо и объясню родителю… Мне что, я его вот
на эстолько не боюсь!..
Время летело быстро, и Устинья Марковна совсем упала духом: спасенья не было. В
другой бы
день, может, кто-нибудь вечером завернул, а
на людях Родион Потапыч и укротился бы, но теперь об этом нечего было и думать: кто же пойдет в банный
день по чужим дворам.
На всякий случай затеплила она лампадку пред Скорбящей и положила перед образом три земных поклона.
— Парня я выдеру сам в волости, а вот девку-то выворотить… Главная причина — вера у Кожиных
другая. Грех великий я
на душу приму, ежели оставлю это
дело так…
Всех рабочих «обращалось»
на заводе едва пятьдесят человек в две смены: одна выходила в ночь,
другая днем.
Кроме своего каторжного начальства и солдатского для рекрутов, в распоряжении горных офицеров находилось еще два казачьих батальона со специальной обязанностью производить наказания
на самом месте работ; это было домашнее
дело, а «крестный» Никитушка и «зеленая улица» — парадным наказанием, главным образом
на страх
другим.
«Вот я ему, подлецу, помяну как-нибудь про фискалу-то, — подумал Родион Потапыч, припоминая готовившееся скандальное
дело. — Эх, надо бы мне было ему тогда
на Фотьянке узелок завязать, да не догадался… Ну, как-нибудь в
другой раз».
Азарт носился в самом воздухе, и Мыльников заговаривал людей во сто раз умнее себя, как тот же Ермошка, выдавший швали тоже красный билет. Впрочем, Мыльников
на другой же
день поднял Ермошку
на смех в его собственном заведении.
Дальше в избушке поднялся такой шум, что никто и ничего не мог разобрать. Окся успела слетать за второй четвертью и
на закуску принесла соленого максуна. Пока
другие пили водку, она успела стащить половину рыбы и
разделила братьям и матери, сидевшим в холодных сенях.
Эта история с Оксей сделалась злобой промыслового
дня. Кто ее распустил — так и осталось неизвестным, но об Оксе говорили
на все лады и
на Миляевом мысу, и
на других разведках. Отчаянные промысловые рабочие рады были случаю и складывали самые невозможные варианты.
—
На Фотьянской россыпи больше ста пудов добыли, — повторял Зыков, точно хотел этим унизить благонадежность Дернихи. — Вот ужо Рублиха наша ахнет, так это
другое дело…
— Ужо будет летом гостей привозить
на Рублиху — только его и
дела, — ворчал старик, ревновавший свою шахту к каждому постороннему глазу. — У
другого такой глаз, что его и близко-то к шахте нельзя пущать… Не больно-то любит жильное золото, когда зря лезут в шахту…
Всего больше боялся Зыков, что Оников привезет из города барынь, а из них выищется какая-нибудь вертоголовая и полезет в шахту: тогда все
дело хоть брось. А что может быть
другое на уме у Оникова, который только ест да пьет?.. И Карачунский любопытен до женского полу, только у него все шито и крыто.
Из
дела следователь видел, что Зыков — главный свидетель, и налег
на него с особенным усердием, выжимая одно слово за
другим.
Этот вольный порыв, впрочем, сменился у Прокопия
на другой же
день молчаливым унынием, и Анна точила его все время, как ржавчина.
— Эх, нету у нас, Андрон Евстратыч, первое
дело, лошади, — повторял каждый
день Матюшка, — а второе
дело, надо нам беспременно завести бабу…
На других приисках везде свои бабы полагаются.
Ведь жена — это особенное существо, меньше всего похожее
на всех
других женщин, особенно
на тех, с которыми Карачунский привык иметь
дело, а мать — это такое святое и чистое слово, для которого нет сравнения.
На этом пункте они всегда спорили. Старый штейгер относился к вольному человеку — старателю — с ненавистью старой дворовой собаки. Вот свои работы —
другое дело… Это настоящее
дело, кабы сила брала. Между разговорами Родион Потапыч вечно прислушивался к смешанному гулу работавшей шахты и, как опытный капельмейстер, в этой пестрой волне звуков сейчас же улавливал малейшую неверную ноту. Раз он соскочил совсем бледный и даже поднял руку кверху.
— Господин следователь, вам небезызвестно, что и в казенном доме, и в частном есть масса таких формальностей, какие существуют только
на бумаге, — это известно каждому. Я сделал не хуже не лучше, чем все
другие, как те же мои предшественники… Чтобы проверить весь инвентарь такого сложного
дела, как громадные промысла, потребовались бы целые годы, и затем…
— Вот, Оксинька, какие
дела на белом свете делаются, — заключил свои рассказы Петр Васильич, хлопая молодайку по плечу. — А ежели разобрать, так ты поумнее
других протчих народов себя оказала… И ловкую штуку уколола!.. Ха-ха!.. У дедушки, у Родиона Потапыча, жилку прятала?.. У родителя стянешь да к дедушке?.. Никто и не подумает… Верно!.. Уж так-то ловко… Родитель-то и сейчас волосы
на себе рвет. Ну, да ему все равно не пошла бы впрок и твоя жилка. Все по кабакам бы растащил…
На другой же
день после пожара в Фотьянку приехала Марья. Она первым
делом разыскала Наташку с Петрунькой, приютившихся у соседей. Дети обрадовались тетке после ночного переполоха, как радуются своему и близкому человеку только при таких обстоятельствах. Наташка даже расплакалась с радости.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Да, нехорошее
дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев
на землях и у того и у
другого.
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или
на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого
дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет
дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста
на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с
другой стороны Бобчинский летит вместе с нею
на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь:
дело идет о жизни человека… (К Осипу.)Ну что,
друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков
на чай.
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев
день!» За ним Коробкин, обратившийся к зрителям с прищуренным глазом и едким намеком
на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями рук
друг к
другу, разинутыми ртами и выпученными
друг на друга глазами.