Неточные совпадения
— Псов не люблю, Андрон Евстратыч… Мало стало в Балчуговском заводе девок — ну и
пусть жирует с
ними, а наших, фотьянских, не тронь.
— Что же, ну,
пусть родитель выворачивается с Фотьянки… — рассуждал
он, делая соответствующий жест. — Ну выворотится, я
ему напрямки и отрежу: так и так, был у Кожиных, видел сестрицу Федосью Родивоновну и всякое протчее… А там хоть на части режь…
— Ах, какой ты, Тарас, непонятный! Я про свою голову, а
он про делянку. Как я раздумаюсь под вечер, так впору руки на себя наложить. Увидишь мамыньку, кланяйся ей…
Пусть не печалится и меня не винит: такая уж, видно, выпала мне судьба злосчастная…
Слушал эти рассказы и Петр Васильич, но относился к
ним совершенно равнодушно.
Он отступился от матери, предоставив ей пользоваться всеми доходами от постояльцев. Будет Окся или другая девка —
ему было все равно. Вранье Мыльникова просто забавляло вороватого домовладыку. Да и маменька
пусть покипятится за свою жадность… У Петра Васильича было теперь свое дело, в которое
он ушел весь.
— Ну, это все пустяки! — успокаивал Карачунский. — Другой делянки никому не дадим…
Пусть Мыльников, по условию, до десятой сажени дойдет, и конец делу. Свои работы поставим… Да и убытка компании от этой жилки нет никакого:
он обязан сдавать по полтора рубля золотник… Даже расчет нам иметь даровую разведку. Вот мы сами ничего не можем найти, а Мыльников нашел.
—
Пусть старый черт чувствует… — хихикал Мыльников. — Всю
его шахту за себя переведу. Тоже родню Бог дал…
— Ты
ему так и скажи, что я
его прошу… А то
пусть сам завернет ко мне, когда Степана Романыча не будет дома. Может, меня послушает…
— Медведь тоже с кобылой шутил, так одна грива осталась… Большому черту большая и яма, а вот ты Кишкину подражаешь для какой такой модели?..
Пусть только приедет, так я
ему ноги повыдергаю. А денег
он тебе не отдаст…
— Я твоего Петруньку тоже устрою, — говорила Марья, испытующе глядя на свою жертву. — Много ли парнишке надо. Покойница-баушка все взъедалась на
него, а я так рада:
пусть себе живет. Не чужие ведь…
— Надоел
он мне как горькая редька…
Пусть поищет, старая крыса. За тебя с Петрунькой поедом съел. Положи ключик-то на полочку под образа. Поняла?
— Que la personne qui est arrivée la dernière, celle qui demande, qu’elle sorte! Qu’elle sorte! [Пусть тот, кто пришел последним, тот, кто спрашивает,
пусть он выйдет. Пусть выйдет!] — проговорил Француз, не открывая глаз.
— Да вот, ваше превосходительство, как!.. — Тут Чичиков осмотрелся и, увидя, что камердинер с лоханкою вышел, начал так: — Есть у меня дядя, дряхлый старик. У него триста душ и, кроме меня, наследников никого. Сам управлять именьем, по дряхлости, не может, а мне не передает тоже. И какой странный приводит резон: «Я, говорит, племянника не знаю; может быть, он мот.
Пусть он докажет мне, что он надежный человек, пусть приобретет прежде сам собой триста душ, тогда я ему отдам и свои триста душ».
— Пан! пан! пойдем! Ей-богу, пойдем! Цур им!
Пусть им приснится такое, что плевать нужно, — кричал бедный Янкель.
Неточные совпадения
Хлестаков. Впустите
их, впустите!
пусть идут. Осип скажи
им:
пусть идут.
Послушайте ж, вы сделайте вот что: квартальный Пуговицын…
он высокого роста, так
пусть стоит для благоустройства на мосту.
Пусть машет, а ты все бы таки
его расспросила.
Беги сейчас возьми десятских, да
пусть каждый из
них возьмет…
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми
их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему.
Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)