В свете ж вот какое чудо: // Остров на море лежит, // Град на острове стоит, // Каждый день идет там диво: // Море вздуется бурливо, // Закипит, подымет вой, // Хлынет на берег пустой, // Расплеснется в скором беге — // И останутся на бреге // Тридцать три богатыря, // В чешуе
златой горя, // Все красавцы молодые, // Великаны удалые, // Все равны, как на подбор; // Старый дядька Черномор // С ними из моря выходит // И попарно их выводит, // Чтобы остров тот хранить // И дозором обходить — // И той стражи нет надежней, // Ни храбрее, ни прилежней.
Неточные совпадения
Не должно только слишком завлекаться, // Пред ним гордиться или с ним равняться // Не должно мыслей открывать своих, // Иль спрашивать у подданных совета, // И забывать, что лучше
гор златых // Иному ласка и слова привета!
Стоя на сей
горе, видишь на правой стороне почти всю Москву, сию ужасную громаду домов и церквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра: великолепная картина, особливо когда светит на нее солнце, когда вечерние лучи его пылают на бесчисленных
златых куполах, на бесчисленных крестах, к небу возносящихся!
Лик у него, как сейчас вижу, самый светлобожественный и этакий скоропомощный; взор умилен; ушки с тороцами, в знак повсеместного отвсюду слышания; одеянье
горит, рясны
златыми преиспещрено; доспех пернат, рамена препоясаны; на персях младенческий лик Эмануилев; в правой руке крест, в левой огнепалящий меч.
Бывало, только утренней зарей // Осветятся церквей главы
златые, // И сквозь туман заблещут над
горой // Дворец царей и стены вековые, // Отражены зеркальною волной; // Бывало, только прачка молодая // С бельем господским из ворот, зевая, // Выходит, и сквозь утренний мороз // Раздастся первый стук колес, — // А графский дом уж полон суетою // И пестрых слуг заботливой толпою.
Как зимний дым белеют мраки, // И утро с розовым лицом, // Гоня зловидные призраки, // Блистая
златом, багрецом, // Дыша живительной прохладой, // Белит и
горы и поля.