— Да, вы можете надеяться… — сухо ответил Ляховский. — Может быть, вы надеялись на кое-что другое, но богу было угодно поднять меня на ноги… Да! Может быть, кто-нибудь ждал моей смерти, чтобы завладеть моими деньгами, моими имениями… Ну, сознайтесь, Альфонс Богданыч, у вас ведь не дрогнула бы рука обобрать меня? О, по лицу вижу, что не дрогнула бы… Вы бы стащили с меня саван… Я это чувствую!.. Вы бы пустили по миру и пани Марину и Зосю… О-о!..
Прошу вас, не отпирайтесь: совершенно напрасно… Да!
Неточные совпадения
— Уж вы, Хиония Алексеевна, пожалуйста, не оставляйте нас, — не зная зачем,
просила Марья Степановна.
Он никогда не выходил из ее воли, после всякой проказы или шалости немедленно
просил прощения, раскаивался со слезами и давал тысячу обещаний исправиться.
Вместе с годами из детских шалостей выросли крупные недостатки, и Виктор Васильич больше не
просил у матери прощения, полагаясь на время и на ее родительскую любовь.
Как я показал Зосе эту штуку, — она меня и давай
просить, чтобы я ее тоже научил…
— Милости
просим, пожалуйте… — донесся откуда-то из глубины голос Веревкина, а скоро показалась и его на диво сколоченная фигура, облаченная теперь в какой-то полосатый татарский халат.
— Не все вдруг, — проговорила Антонида Ивановна таким тоном, каким отвечают детям, когда они
просят достать им луну.
— А как сестра русские песни поет… — говорил Веревкин, когда они выходили на подъезд. — Вот ужо в следующий раз я ее
попрошу. Пальчики, батенька, оближешь!
— Вы, вероятно, испугались перспективы провести со мной скучных полчаса? Теперь вы искупите свою вину и неделикатность тем, что проскучаете со мной целый час… Да, да, Александр
просил сейчас же известить его, как вы приедете, — он теперь в своем банке, — а я нарочно пошлю за ним через час. Что, испугались?
— Не могу знать!.. А где я тебе возьму денег? Как ты об этом думаешь… а? Ведь ты думаешь же о чем-нибудь, когда идешь ко мне? Ведь думаешь… а? «Дескать, вот я приду к барину и буду
просить денег, а барин запустит руку в конторку и вытащит оттуда денег, сколько мне нужно…» Ведь так думаешь… а? Да у барина-то, умная твоя голова, деньги-то разве растут в конторке?..
В гостиной Половодов просидел недолго.
Попросив жену занять гостя, он извинился перед Приваловым, что оставит его всего на несколько минут.
— Я
просил бы вас продолжать ваш прежний разговор, — заметил он, — если только я не мешаю…
— Ты сиди пока здесь и слушай, —
просила девушка, — я боюсь, чтобы с папой не сделалось дурно… Понял? Чуть что, сейчас же скажи мне.
— Ты думаешь, я стану у него
просить денег? — спросил он, понизив голос.
— Нет, зачем непременно
просить… А если бы Привалов сам тебе предложил?
— Ах, я, право, совсем не интересуюсь этим Приваловым, — отозвалась Хиония Алексеевна. — Не рада, что согласилась тогда взять его к себе на квартиру. Все это Марья Степановна… Сами знаете, какой у меня характер: никак не могу отказать, когда меня о чем-нибудь
просят…
Цивилизованная нищета
просит если не словами, то своей позой, движением руки, взглядом, наконец — лохмотьями,
просит потому, что там есть надежда впереди на что-то.
Целую ночь снилась Привалову голодная Бухтарма. Он видел грязных, голодных женщин, видел худых, как скелеты, детей… Они не протягивали к нему своих детских ручек, не
просили, не плакали. Только длинная шея Урукая вытянулась еще длиннее, и с его губ сорвались слова упрека...
— Помнишь, я тебя
просил устроить так, чтобы Привалову у нас не было скучно?
— Нет, ты слушай… Если бы Привалов уехал нынче в Петербург, все бы дело наше вышло швах: и мне, и Ляховскому, и дядюшке — шах и мат был бы. Помнишь, я тебя
просил в последний раз во что бы то ни стало отговорить Привалова от такой поездки, даже позволить ему надеяться… Ха-ха!.. Я не интересуюсь, что между вами там было, только он остался здесь, а вместо себя послал Nicolas. Ну, и просолил все дело!
— Проведи в гостиную и
попроси подождать, — сказала Хина, стараясь перед зеркалом принять более человеческий вид.
— Хиония Алексеевна… ради бога… Хотите, я вас на коленях буду
просить об этом!
— Воды я могу у вас
попросить? — спросил он после долгой паузы.
— А так, как обнаковенно по семейному делу случается: он в одну сторону тянет, а она в другую… Ну, вздорят промежду себя, а потом Сереженька же у нее и прощения
просят… Да-с. Уж такой грех, сударь, вышел, такой грех!..
— Так-с… Теперь живут в «Золотом якоре»,
просили известить их, когда вы приедете. Прикажете послать им сказать?
— Кстати уж пошлите и верхнее платье, —
просил Тит Привалов, — а то все, что на мне, — не мое, антрепренерское.
— И «Моисей»
просил тоже…
— А если я вас об этом буду
просить, Сергей Александрыч? Если вы не хотите удержаться для себя, то сделайте это для меня…
Веревкин, конечно, ехал вместе с ним и только
просил об одном — чтобы подождать приезда Василия Назарыча с приисков, когда его собственное дело окончательно вырешится в ту или другую сторону.
— Только дайте мне дело Шатровских заводов кончить, —
просил Веревкин Василия Назарыча. — Нужно будет съездить в Петербург еще раз похлопотать…
Надежда Васильевна долго не соглашалась взять на себя такую обузу, но когда Нагибин стал ее
просить со слезами на глазах, она согласилась. Чтобы не скучно было жить одной в Гарчиках, Надежда Васильевна написала письмо старушке Колпаковой, приглашая ее к себе хотя на время.
— Я не говорю: сейчас, завтра… — продолжал он тем же шепотом. — Но я всегда скажу тебе только то, что Привалов любил тебя раньше и любит теперь… Может быть, из-за тебя он и наделал много лишних глупостей! В другой раз нельзя полюбить, но ты можешь привыкнуть и уважать второго мужа… Деточка, ничего не отвечай мне сейчас, а только скажи, что подумаешь, о чем я тебе говорил сейчас. Если хочешь, я буду тебя
просить на коленях…