Неточные совпадения
— Самая, братику, обыкновенная история, которую и рассказывать не стоит, —
заговорил, махнув рукой, Мухоедов, — ведь я тогда кончил
в Казани кандидатом естественных наук, даже золотую медаль получил вон за того зверя.
— А, очень рад, очень рад, — торопливо
заговорил батюшка, крепко пожимая мою руку. — Буду совершенно счастлив, если могу быть вам чем-нибудь полезен… Пойдемте
в мою хату, там и побеседуем. Пожалуйте.
— Ах, какой ты странный, Асклипиодот, — с небольшим раздражением
в голосе
заговорил батюшка, ломая свои длинные тонкие пальцы. — Если я тебя прошу… Неужели ты не понимаешь?
— Ну, есть ли у тебя хоть капля здравого смысла?! —
заговорил Мухоедов, врываясь
в небольшую гостиную, где из-за рояля навстречу нам поднялся сам Гаврило Степаныч, длинный и худой господин, с тонкой шеей, впалыми щеками и небольшими черными глазами. — Что тебе доктор сказал… а? Ведь тебе давно сказано, что подохнешь, если будешь продолжать свое пение.
— А, это вы, отче? —
заговорил Гаврило Степаныч, вставая навстречу входившему
в комнату невысокого роста старику священнику, который, весело улыбаясь, поздоровался со всеми, а меня, как незнакомого человека, даже благословил, чего молодые батюшки, как известно, уже не делают даже
в самой глухой провинции, как, например, о. Георгий, который просто пожал мою руку.
— Подобные люди бросают тень на целое сословие, — немного вычурно
заговорил о. Егор, ежась на своем месте и заглядывая
в глаза жаловавшейся старушке. — По моему мнению, это зависит от недостатка образования, Амалия Карловна…
В Германии, вероятно, вы не встретите таких священников? Да, печальное явление, очень печальное, но, можно надеяться, русское духовенство скоро совсем избавится от него.
Мне оставалось только сознаться
в заговоре; Гаврило Степаныч улыбнулся больной улыбкой и
заговорил дрогнувшим голосом...
— Зачем вы так торопитесь высказать то, чему и сами не верите, — с легким упреком
в голосе
заговорил Гаврило Степаныч.
Я — врать?! — обиделся было Филька, но сейчас же улыбнулся и, почесав за ухом,
заговорил: — Как-то
в позапрошлой зиме ездили мы с Слава-богу
в Косачи, а там Ястребок уж все устроил; и женский пол, и всякое прочее.
После этого Цыбуля опять ходил по избе и около нее, мерял, высчитывал, записывал что-то
в записную книжку и кончил тем, что, обратившись с озабоченным лицом к Александре Васильевне, серьезно
заговорил...
— Не плачьте, днем раньше, днем позже все там будем… Бог все видит: и нашу правду, и нашу неправду… Будем молиться о душе Гаврилы Степаныча… Хороший он был человек! — со слезами
в голосе глухо
заговорил о. Андроник и сморгнул с глаза непрошеную слезу. Меня поразила эта перемена
в о. Андронике и то невольное уважение, с которым все относились теперь к нему; он ни разу не улыбнулся, был задумчив и как-то по-детски ласков, так что хотелось обнять этого добрейшего и милого старика.
— Филька ни при чем, —
заговорила Фатевна, обрадованная тем, что я ничего не знал об этом деле. — Филька тогда же выправился, а потом пьяный и проболтался, что стрелял ружьем
в Гаврилу Степаныча Коскентин. Сейчас следователь пригнал Коскентина
в суд, а на суде Коскентин и повинился, что действительно он ружьем стрелял.
— С приездом честь имею поздравить… — закрывая рот рукой,
заговорила своим тихим голосом появившаяся
в дверях Галактионовна. — Вот, Фатевна, кошка-то намывала давеча гостей?.. Здравствуйте, Глафира Митревна!.. Как вы из себя-то похорошели… как бы только не сглазить.
Видите ли, —
заговорил Асклипиодот, обращаясь уже ко мне, — когда Коскентина присудили
в каторгу, его супруга некоторое время жила у меня
в качестве служанки…
Софья Николавна скоро одумалась, вновь раскаянье
заговорило в ней, хотя уже не с прежнею силой; она переменила тон, с искренним чувством любви и сожаления она обратилась к мужу, ласкала его, просила прощенья, с неподдельным жаром говорила о том, как она счастлива, видя любовь к себе в батюшке Степане Михайлыче, умоляла быть с ней совершенно откровенным, красноречиво доказала необходимость откровенности — и мягкое сердце мужа, разнежилось, успокоилось, и высказал он ей все, чего решился было ни под каким видом не сказывать, не желая ссорить жену с семьей.
Неточные совпадения
Лука Лукич. Не могу, не могу, господа. Я, признаюсь, так воспитан, что,
заговори со мною одним чином кто-нибудь повыше, у меня просто и души нет и язык как
в грязь завязнул. Нет, господа, увольте, право, увольте!
— Может быть, для тебя нет. Но для других оно есть, — недовольно хмурясь, сказал Сергей Иванович. —
В народе живы предания о православных людях, страдающих под игом «нечестивых Агарян». Народ услыхал о страданиях своих братий и
заговорил.
Сидя
в кабинете Каренина и слушая его проект о причинах дурного состояния русских финансов, Степан Аркадьич выжидал только минуты, когда тот кончит, чтобы
заговорить о своем деле и об Анне.
Левину хотелось поговорить с ними, послушать, что они скажут отцу, но Натали
заговорила с ним, и тут же вошел
в комнату товарищ Львова по службе, Махотин,
в придворном мундире, чтобы ехать вместе встречать кого-то, и начался уж неумолкаемый разговор о Герцеговине, о княжне Корзинской, о думе и скоропостижной смерти Апраксиной.
Анна смотрела на худое, измученное, с засыпавшеюся
в морщинки пылью, лицо Долли и хотела сказать то, что она думала, именно, что Долли похудела; но, вспомнив, что она сама похорошела и что взгляд Долли сказал ей это, она вздохнула и
заговорила о себе.