Неточные совпадения
Дуня забыла
о себе и
думала теперь об этих разбойниках, которым одна своя воля осталась.
Родное оставалось в такой дали, что
о нем
думали, как
о чем-то чужом.
Все эти церемонии были проделаны так быстро, что девочка не успела даже
подумать о сопротивлении, а только со страхом ждала момента, когда она будет целовать руку у сердитой бабушки.
— Ну ее, ногу: заживет… А я все
думаю про этого Кирилла, который говорил давеча
о знамениях. Что это, по-твоему, значит: «и разбойник придет с умиренною душой»? Про кого это он закинул?
Такие разговоры повторялись каждый день с небольшими вариациями, но последнего слова никто не говорил, а всё ходили кругом да около. Старый Тит стороной вызнал, как
думают другие старики. Раза два, закинув какое-нибудь заделье, он объехал почти все покосы по Сойге и Култыму и везде сталкивался со стариками. Свои туляки говорили все в одно слово, а хохлы или упрямились, или хитрили. Ну, да хохлы сами про себя знают, а Тит
думал больше
о своем Туляцком конце.
— Отсоветовать вам я не могу, — говорил
о. Сергей, разгуливая по комнате, — вы
подумаете, что я это
о себе буду хлопотать… А не сказать не могу. Есть хорошие земли в Оренбургской степи и можно там устроиться, только одно нехорошо: молодым-то не понравится тяжелая крестьянская работа. Особенно бабам непривычно покажется… Заводская баба только и знает, что свою домашность да ребят, а там они везде поспевай.
— Не могу я вам сказать: уезжайте, — говорил он на прощанье. — После, если выйдет какая неудача, вы на меня и будете ссылаться. А если я окажу: оставайтесь, вы
подумаете, что я
о себе хлопочу.
Подумайте сами…
Таисья теперь
думала о том, как бы благополучно миновать куренную повертку, которая выходила на самосадскую дорогу в половине, — попадутся куренные, как раз узнают по пегашке и расскажут брательникам.
Когда догорят дрова, опять будет темно, и Аграфена со страхом
думала о том моменте, когда останется в темноте со старцем с глазу на глаз.
О двух остальных сыновьях Тит совсем как-то и не
думал: солдат Артем, муж Домнушки, отрезанный ломоть, а учитель Агап давно отбился от мужицкой работы.
Не
думала о переселении в орду только такая беспомощная голь, как семья Окулка, перебивавшаяся кое-как в покосившейся избушке на краю Туляцкого конца.
Старая, поглупевшая от голода и болезней Мавра пилила несчастную Наташку походя и в утешение себе
думала о том, что вот выпустят Окулка из острога и тогда все будет другое.
Обойденная со всех сторон отчаянною нуждой, Наташка часто
думала о том, что вот есть же богатые семьи, где робят одни мужики, а бабы остаются только для разной домашности.
Матюшка
думал крайне тяжело, точно камни ворочал, но зато раз попавшая ему в голову мысль так и оставалась в Матюшкином мозгу, как железный клин. И теперь он лежал и все
думал о мочеганке Катре, которая вышла сейчас на одну стать с сестрой Аграфеной. Дуры эти девки самые…
— Значит,
о переселении ты
думал еще раньше, душа моя? — допрашивал его Иван Семеныч.
Долго стоял Коваль на мосту, провожая глазами уходивший обоз. Ему было обидно, что сват Тит уехал и ни разу не обернулся назад. Вот тебе и сват!.. Но Титу было не до вероломного свата, — старик не мог отвязаться от мысли
о дураке Терешке, который все дело испортил. И откуда он взялся,
подумаешь: точно из земли вырос… Идет впереди обоза без шапки, как ходил перед покойниками. В душе Тита этот пустой случай вызвал первую тень сомнения: уж ладно ли они выехали?
— Да ты говоришь только
о себе сейчас, а как
подумаешь, так около себя и других найдешь,
о которых тоже нужно
подумать. Это уж всегда так… Обидно, несправедливо, а других-то и пожалеешь. Фабрику свою пожалеешь!..
— И
думать тут не
о чем, — настаивал Груздев, с радостью ухватившись за счастливую мысль. — Не чужие, слава богу… Сочтемся…
Думать о других всегда лучшее утешение в своем собственном горе, и Петр Елисеич давно испытал это всеисцеляющее средство.
— Так… Я
думаю вот
о чем, папа: если бы я была мальчиком, то…
Дома Петра Елисеича ждала новая неприятность,
о которой он и не
думал. Не успел он войти к себе в кабинет, как ворвалась к нему Домнушка, бледная, заплаканная, испуганная. Она едва держалась на ногах и в первое мгновение не могла выговорить ни одною слова, а только безнадежно махала руками.
Зима была студеная, и в скиты проезжали через курень Бастрык, минуя Талый. Чистое болото промерзло, и ход был везде. Дорога сокращалась верст на десять, и вместо двух переездов делали всего один. Аглаида всю дорогу
думала о брате Матвее, с которым она увидалась ровно через два года. И его прошибла слеза, когда он увидел ее в черном скитском одеянии.
— И
думать нечего, — настаивал Ефим Андреич. — Ведь мы не чужие, Петр Елисеич… Ежели разобрать, так и я-то не
о себе хлопочу: рудника жаль, если в чужие руки попадет. Чужой человек, чужой и есть… Сегодня здесь, завтра там, а мы, заводские, уж никуда не уйдем. Свое лихо… Как пошлют какого-нибудь инженера на рудник-то, так я тогда что буду делать?
О себе самой она как-то даже и не
думала, а заботилась больше всего
о сыне: как-то он будет жить без нее?..
По вечерам солдат любил посидеть где-нибудь у огонька и
подумать про себя. Нейдут у него с ума скиты и — кончено, а Мосей еще подбавляет — и
о Заболотье рассказал, и об Анбаше, и
о Красном Яре. Много добра по скитам попрятано…
Мир перед ее глазами расстилался в грехе и несовершенствах, как библейская юдоль плача, а на себя она смотрела как на гостью, которая пришла, повернулась и должна уже
думать о возвращении в неизвестное и таинственное «домой».
Солдат Артем только слушал эти толки
о земле, а сам в разговоры не вступался. Он
думал свое и при случае расспрашивал Мосея
о скитах. Уляжется вечером на полати с Мосеем и заведет речь.
Впрочем, это чувство недовольства быстро исчезло в суматохе переезда, и Нюрочка
думала о разных хозяйственных комбинациях.
Крепкий человек Макар, не будет рассказывать,
о чем
думает.
То, что некогда было с Аграфеной, повторилось сейчас с Федоркой, с тою разницей, что Ганна «покрыла» глупую девку и не сказала никому об ее грехе.
О будущем она боялась и
подумать. Ясно было пока одно, что Федорке не бывать за Пашкой. А Федорка укрепилась дня на три, а потом опять сбежала, да и к утру не пришла, так что ее хватился и сам старый Коваль.
Целую ночь Нюрочка спала очень скверно и все
думала о Васе.
Неточные совпадения
Хлестаков.
О нет, к чему это? (Немного
подумав.)А впрочем, пожалуй.
Иной городничий, конечно, радел бы
о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься спать, все
думаешь: «Господи боже ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно, в его воле; по крайней мере, я буду спокоен в сердце.
Городничий.
О, уж там наговорят! Я
думаю, поди только да послушай — и уши потом заткнешь. (Обращаясь к Осипу.)Ну, друг…
Сама лисица хитрая, // По любопытству бабьему, // Подкралась к мужикам, // Послушала, послушала // И прочь пошла,
подумавши: // «И черт их не поймет!» // И вправду: сами спорщики // Едва ли знали, помнили — //
О чем они шумят…
Батрачка безответная // На каждого, кто чем-нибудь // Помог ей в черный день, // Всю жизнь
о соли
думала, //
О соли пела Домнушка — // Стирала ли, косила ли, // Баюкала ли Гришеньку, // Любимого сынка. // Как сжалось сердце мальчика, // Когда крестьянки вспомнили // И спели песню Домнину // (Прозвал ее «Соленою» // Находчивый вахлак).