Неточные совпадения
Это был
тот самый бродяга, который убежал из суслонского волостного правления. Нахлобучив свою валеную шляпу на самые глаза, он вышел на двор. На террасе
в это
время показались три разодетых барышни. Они что-то кричали старику
в халате, взвизгивали и прятались одна за другую, точно взбесившаяся лошадь могла прыгнуть к ним на террасу.
И
в то же
время нужно было сделать все по-настоящему, чтобы не осрамиться перед другими и не запереть ход оставшимся невестам.
В писарском доме теперь собирались гости почти каждый день.
То поп Макар с попадьей,
то мельник Ермилыч. Было о чем поговорить. Поп Макар как раз был во
время свадьбы
в Заполье и привез самые свежие вести.
Все Заполье переживало тревожное
время. Кажется,
в самом воздухе висела мысль, что жить по-старинному, как жили отцы и деды, нельзя. Доказательств этому было достаточно, и самых убедительных, потому что все они били запольских купцов прямо по карману. Достаточно было уже одного
того, что благодаря новой мельнице старика Колобова
в Суслоне открылся новый хлебный рынок, обещавший
в недалеком будущем сделаться серьезным конкурентом Заполью. Это была первая повестка.
— Да я не про
то, что ты с канпанией канпанился, — без этого мужчине нельзя. Вот у Харитины-то что ты столько
времени делал? Муж
в клубе, а у жены чуть не всю ночь гость сидит. Я уж раз с пять Аграфену посылала узнавать про тебя. Ох, уж эта мне Харитина!..
«Двоеданы» [«Двоеданы» —
в очерках «Бойцы» Мамин-Сибиряк дает такое объяснение данного термина: «Это название, по всей вероятности, обязано своим происхождением
тому времени, когда раскольники, согласно указам Петра Великого, должны были платить двойную подать» (см. наст. собр. соч., т. I, стр. 550).],
то есть раскольники, отличались вообще красотой, не
в пример православному населению.
У Бубновых
в доме было попрежнему.
Та же Прасковья Ивановна,
тот же доктор,
тот же умильный братец и
тот же пивший мертвую хозяин.
В последнее
время Прасковья Ивановна как-то особенно ласково заглядывала на Галактиона и каждый раз упрашивала его остаться или как-нибудь посидеть вечерком.
Когда мельник Ермилыч заслышал о поповской помочи,
то сейчас же отправился верхом
в Суслон. Он
в последнее
время вообще сильно волновался и начинал не понимать, что делается кругом. Только и радости, что поговорит с писарем. Этот уж все знает и всякое дело может рассудить. Закон-то вот как выучил… У Ермилыча было страстное желание еще раз обругать попа Макара, заварившего такую кашу. Всю округу поп замутил, и никто ничего не знает, что дальше будет.
Это уже окончательно взбесило писаря. Бабы и
те понимают, что попрежнему жить нельзя. Было
время, да отошло… да… У него опять заходил
в голове давешний разговор с Ермилычем. Ведь вот человек удумал штуку. И как еще ловко подвел. Сам же и смеется над городским банком. Вдруг писаря осенила мысль. А что, если самому на манер Ермилыча, да не здесь, а
в городе? Писарь даже сел, точно его кто ударил, а потом громко засмеялся.
— И все-таки жаль, — думал вслух доктор. — Раньше я говорил
то же, а когда посмотрел на него мертвого…
В последнее
время он перестал совсем пить, хотя уж было поздно.
Под этим настроением Галактион вернулся домой.
В последнее
время ему так тяжело было оставаться подолгу дома, хотя, с другой стороны, и деваться было некуда. Сейчас у Галактиона мелькнула было мысль о
том, чтобы зайти к Харитине, но он удержался. Что ему там делать? Да и нехорошо… Муж
в остроге, а он будет за женой ухаживать.
— А вы тут засудили Илью Фирсыча? — болтал писарь, счастливый, что может поговорить. — Слышали мы еще
в Суслоне… да. Жаль, хороший был человек. Тоже вот и про банк ваш наслышались. Что же,
в добрый час… По другим городам везде банки заведены. Нельзя отставать от других-то, не
те времена.
— Так и надо… Валяй их! Не
те времена, чтобы, например, лежа на боку… Шабаш! У волка
в зубе — Егорий дал. Учить нас надо, а за битого двух небитых дают.
Он опять сел к столу и задумался. Харитина ходила по комнате, заложив руки за спину. Его присутствие начинало ее тяготить, и вместе с
тем ей было бы неприятно, если бы он взял да ушел. Эта двойственность мыслей и чувств все чаще и чаще мучила ее
в последнее
время.
Например, ему хотелось посидеть вечер у Стабровского, где всегда есть кто-нибудь интересный, а он оставался дома из страха, что это не понравится Прасковье Ивановне, хотя он сознавал
в то же
время, что ей решительно все равно и что он ей нужен столько же, как прошлогодний снег.
Оставалось еще одно средство, когда Кочетов чувствовал себя живым человеком, это
те громовые обличительные корреспонденции, которые он
время от
времени печатал
в столичных газетах, разоблачая подвиги запольских дельцов.
Замараевы, устраиваясь по-городски, не забывали своей деревенской скупости, которая переходила уже
в жадность благодаря легкой наживе. У себя дома они питались редькой и горошницей, выгадывая каждую копейку и мечтая о
том блаженном
времени, когда, наконец, выдерутся
в настоящие люди и наверстают претерпеваемые лишения. Муж и жена шли рука об руку и были совершенно счастливы.
В корреспонденции между
тем говорилось прямо, что принципиально высшее образование, конечно, вещь хорошая и крайне желательная, но банковский кулак с высшим образованием — самое печальное знамение
времени.
— Представьте себе, что мои компаньоны распространяют про меня… Я и разорил их и погубил дело, а все заключается только
в том, что они не выдержали характера и струсили раньше
времени.
Все мысли и чувства Аграфены сосредоточивались теперь
в прошлом, на
том блаженном
времени, когда была жива «сама» и дом стоял полною чашей. Не стало «самой» — и все пошло прахом. Вон какой зять-то выворотился с поселенья. А все-таки зять, из своего роду-племени тоже не выкинешь. Аграфена являлась живою летописью малыгинской семьи и свято блюла все, что до нее касалось. Появление Полуянова с особенною яркостью подняло все воспоминания, и Аграфена успела, ставя самовар, всплакнуть раз пять.
В то же
время она отлично понимала, что такое Галактион и что любить его не стоит.
Деятельность этого нового земства главным образом выразилась
в развитии народного образования.
В уезде школы открывались десятками, а
в больших селах, как Суслон, были открыты по две школы. Пропагандировал школьное дело Харченко, и ему даже предлагали быть инспектором этих школ, но он отказался. Газета, типография и библиотека отнимали почти все
время, а новых помощников было мало, да и
те были преимущественно женщины, как Устенька.
В Кукарский завод скитники приехали только вечером, когда начало стемняться.
Время было рассчитано раньше. Они остановились у некоторого доброхота Василия, у которого изба стояла на самом краю завода. Старец Анфим внимательно осмотрел дымившуюся паром лошадь и только покачал головой. Ведь, кажется, скотина, тварь бессловесная, а и
ту не пожалел он, — вон как упарил, точно с возом, милая, шла.
Все дело заключалось только
в том, чтобы выиграть
время и дождаться, когда какой-нибудь один год даст сотни тысяч дивиденда.
Чем больше шло
время к весне,
тем сильнее росла нужда, точно пожар. Раз, когда Устенька вернулась домой из одной поездки по уезду, ее ждала записка Стабровского, кое-как нацарапанная карандашом: «Дорогой друг, заверните сегодня вечером ко мне. Может быть, это вам будет неприятно, но вас непременно желает видеть Харитина. Ей что-то нужно сказать вам, и она нашла самым удобным, чтоб объяснение происходило
в моем присутствии. Я советую вам повидаться с ней».
Стабровский
в последнее
время часто менял с Устенькой тон. Он
то говорил ей ты, как прежде, когда она была ребенком,
то переходил на деловое вы. Когда Устенька уходила, Стабровский пошутил...
Неточные совпадения
В это
время слышны шаги и откашливания
в комнате Хлестакова. Все спешат наперерыв к дверям, толпятся и стараются выйти, что происходит не без
того, чтобы не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания:
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и
в то же
время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и
в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но
в это
время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Глядеть весь город съехался, // Как
в день базарный, пятницу, // Через неделю
времени // Ермил на
той же площади // Рассчитывал народ.
Потом свою вахлацкую, // Родную, хором грянули, // Протяжную, печальную, // Иных покамест нет. // Не диво ли? широкая // Сторонка Русь крещеная, // Народу
в ней
тьма тём, // А ни
в одной-то душеньке // Спокон веков до нашего // Не загорелась песенка // Веселая и ясная, // Как вёдреный денек. // Не дивно ли? не страшно ли? // О
время,
время новое! // Ты тоже
в песне скажешься, // Но как?.. Душа народная! // Воссмейся ж наконец!
Пришел солдат с медалями, // Чуть жив, а выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, //
В чем счастие солдатское? // Да не таись, смотри!» // — А
в том, во-первых, счастие, // Что
в двадцати сражениях // Я был, а не убит! // А во-вторых, важней
того, // Я и во
время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай — жив!