Неточные совпадения
— Первое, не есть удобно
то, что Колобовы староверы… да. А второе, жили мы
без них, благодаря бога
и не мудрствуя лукаво. У всех был свой кусок хлеба, а впредь неведомо, что
и как.
Старшему сыну Серафимы было уже четыре года, его звали Сережей. За ним следовали еще две девочки-погодки,
то есть родившиеся через год одна после другой. Старшую звали Милочкой, младшую Катей. Как Серафима ни любила мужа, но трехлетняя, почти
без перерыва, беременность возмутила
и ее.
Винокуренный завод интересовал Галактиона
и без этих указаний. Главное затруднение при выяснении дела заключалось в
том, что завод принадлежал Бубнову наполовину с Евграфом Огибениным, давно уже пользовавшимся невменяемостью своего компаньона
и ловко хоронившим концы. Потом оказалось, что
и сам хитроумный Штофф тоже был тут при чем-то
и потому усиленно юлил перед Галактионом. Все-таки свой человек
и, в случае чего, не продаст. Завод был небольшой, но давал солидные средства до сих пор.
Этот визит все-таки обеспокоил Галактиона. Дыму
без огня не бывает. По городу благодаря полуяновскому делу ходили всевозможные слухи о разных других назревавших делах, а в
том числе
и о бубновской опеке. Как на беду,
и всеведущий Штофф куда-то провалился. Впрочем, он скоро вернулся из какой-то таинственной поездки
и приехал к Галактиону ночью, на огонек.
— Я знаю ее характер: не пойдет… А поголодает, посидит у хлеба
без воды
и выкинет какую-нибудь глупость. Есть тут один адвокат, Мышников, так он давно за ней ухаживает. Одним словом, долго ли до греха? Так вот я
и хотел предложить с своей стороны… Но от меня-то она не примет. Ни-ни! А ты можешь так сказать, что много был обязан Илье Фирсычу по службе
и что мажешь по-родственному ссудить. Только требуй с нее вексель, a
то догадается.
Все отлично понимали, что жить попрежнему невозможно
и что жить по-новому
без банка,
то есть
без кредита, тоже невозможно.
— Совершенно верно: когда подписывает духовную в качестве свидетеля священник,
то совершенно достаточно двух подписей, а
без священника нужно три.
И ваше завещание имеет сейчас такую же силу, как пустой лист бумаги.
— Да о чем говорить-то? — возмущался Замараев. — Да я от себя готов заплатить эти десять тысяч… Жили
без них
и проживем
без них, а тут одна мораль. Да
и то сказать, много ли мне с женой нужно? Ох, грехи, грехи!..
— Что тогда? А знаешь, что я тебе скажу? Вот ты строишь себе дом в Городище, а какой же дом
без бабы?
И Михей Зотыч
то же самое давеча говорил. Ведь у него все загадками да выкомурами, как хочешь понимай. Жалеет тебя…
—
И то возьми, Галактион, — поддакивал Михеи Зотыч. — Я буду наезжать ваши щи есть. Так, Харитинушка? Щи — первое дело. Пароходы-то пароходами, а
без щей тоже не проживешь.
Устенька не могла не согласиться с большею половиной
того, что говорил доктор,
и самым тяжелым для нее было
то, что в ней как-то пошатнулась вера в любимых людей. Получился самый мучительный разлад, заставлявший думать
без конца. Зачем доктор говорит одно, а сам делает другое? Зачем Болеслав Брониславич, такой умный, добрый
и любящий, кого-то разоряет
и помогает другим делать
то же? А там, впереди, поднимается что-то такое большое, неизвестное, страшное
и неумолимое.
— Поживешь с мое, так
и сама будешь
то же говорить. Мудрено ведь живого человека судить… Взять хоть твоего Стабровского: он ли не умен, он ли не хорош у себя дома, — такого человека
и не сыщешь, а вышел на улицу — разбойник…
Без ножа зарежет. Вот тут
и суди.
А тут еще помогал банк, закрывая кредит пошатнувшимся фирмам
и увеличивая ссуды
тем, которые
и без этой помощи шли в гору.
Устенька не
без ловкости перевела разговор на другую
тему, потому что Стабровскому, видимо, было неприятно говорить о Галактионе. Ему показалось в свою очередь, что девушка чего-то не договаривает. Это еще был первый случай недомолвки. Стабровский продумал всю сцену
и пришел к заключению, что Устенька пришла специально для этого вопроса. Что же, это ее дело. Когда девушка уходила, Стабровский с особенной нежностью простился с ней
и два раз поцеловал ее в голову.
Припомнив все обстоятельства, Михей Зотыч только теперь испугался. Старик сел
и начал креститься, чувствуя, как его всего трясет.
Без покаяния бы помер, как Ермилыч… Видно, за родительские молитвы господь помиловал.
И то сказать, от своей смерти не посторонишься.
— Мало ли что: облить кислотой, выстрелить из револьвера. Она ревнует вас к этому Галактиону. Заметьте, что она продолжает его любить
без ума
и дошла до
того, что наслаждается собственным унижением. Кстати, она опять сходится с своим мужем.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям
и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить
без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не
те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Один из них, например, вот этот, что имеет толстое лицо… не вспомню его фамилии, никак не может обойтись
без того, чтобы, взошедши на кафедру, не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),
и потом начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
В это время слышны шаги
и откашливания в комнате Хлестакова. Все спешат наперерыв к дверям, толпятся
и стараются выйти, что происходит не
без того, чтобы не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания:
Осип (выходит
и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту,
и скажи почтмейстеру, чтоб он принял
без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не
то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Говорят, что я им солоно пришелся, а я, вот ей-богу, если
и взял с иного,
то, право,
без всякой ненависти.