Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям
и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить
без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не
те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Один из них, например, вот этот, что имеет толстое лицо… не вспомню его фамилии, никак не может обойтись
без того, чтобы, взошедши на кафедру, не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),
и потом начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
В это время слышны шаги
и откашливания в комнате Хлестакова. Все спешат наперерыв к дверям, толпятся
и стараются выйти, что происходит не
без того, чтобы не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания...
Осип (выходит
и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту,
и скажи почтмейстеру, чтоб он принял
без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не
то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Говорят, что я им солоно пришелся, а я, вот ей-богу, если
и взял с иного,
то, право,
без всякой ненависти.
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат
и, как говорят,
без царя в голове, — один из
тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит
и действует
без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста,
и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия
и простоты,
тем более он выиграет. Одет по моде.
Ой! ночка, ночка пьяная!
Не светлая, а звездная,
Не жаркая, а с ласковым
Весенним ветерком!
И нашим добрым молодцам
Ты даром не прошла!
Сгрустнулось им по женушкам,
Оно
и правда: с женушкой
Теперь бы веселей!
Иван кричит: «Я спать хочу»,
А Марьюшка: —
И я с тобой! —
Иван кричит: «Постель узка»,
А Марьюшка: — Уляжемся! —
Иван кричит: «Ой, холодно»,
А Марьюшка: — Угреемся! —
Как вспомнили
ту песенку,
Без слова — согласилися
Ларец свой попытать.
Под песню
ту удалую
Раздумалась, расплакалась
Молодушка одна:
«Мой век — что день
без солнышка,
Мой век — что ночь
без месяца,
А я, млада-младешенька,
Что борзый конь на привязи,
Что ласточка
без крыл!
Мой старый муж, ревнивый муж,
Напился пьян, храпом храпит,
Меня, младу-младешеньку,
И сонный сторожит!»
Так плакалась молодушка
Да с возу вдруг
и спрыгнула!
«Куда?» — кричит ревнивый муж,
Привстал —
и бабу за косу,
Как редьку за вихор!
Ты дай нам слово верное
На нашу речь мужицкую
Без смеху
и без хитрости,
По совести, по разуму,
По правде отвечать,
Не
то с своей заботушкой
К другому мы пойдем...
Тот ни строки
без трешника,
Ни слова
без семишника,
Прожженный, из кутейников —
Ему
и Бог велел!
Прапрадед мой по матери
Был
и того древней:
«Князь Щепин с Васькой Гусевым
(Гласит другая грамота)
Пытал поджечь Москву,
Казну пограбить думали,
Да их казнили смертию»,
А было
то, любезные,
Без мала триста лет.
Милон. Не могу. Мне велено
и солдат вести
без промедления… да, сверх
того, я сам горю нетерпением быть в Москве.
У кого она в душе, у
того,
без всякого сомнения,
и храброе сердце.
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее жизнь от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько лет в
ту землю, где достают деньги, не променивая их на совесть,
без подлой выслуги, не грабя отечества; где требуют денег от самой земли, которая поправосуднее людей, лицеприятия не знает, а платит одни труды верно
и щедро.
Стародум(читает). «…Я теперь только узнал… ведет в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он увидится с вами… Возьмите труд узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно.
Без того ее не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный. Я это
и давеча приметил
и теперь вижу. Доверенность твоя ко мне…
Стародум. А
того не знают, что у двора всякая тварь что-нибудь да значит
и чего-нибудь да ищет;
того не знают, что у двора все придворные
и у всех придворные. Нет, тут завидовать нечему:
без знатных дел знатное состояние ничто.
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в
том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому
и в голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек
без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…
Г-жа Простакова.
Без наук люди живут
и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с
тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить
и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит
и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?
Стародум. Они в руках государя. Как скоро все видят, что
без благонравия никто не может выйти в люди; что ни подлой выслугой
и ни за какие деньги нельзя купить
того, чем награждается заслуга; что люди выбираются для мест, а не места похищаются людьми, — тогда всякий находит свою выгоду быть благонравным
и всякий хорош становится.
Стародум.
Без нее просвещеннейшая умница — жалкая тварь. (С чувством.) Невежда
без души — зверь. Самый мелкий подвиг ведет его во всякое преступление. Между
тем, что он делает,
и тем, для чего он делает, никаких весков у него нет. От таких-то животных пришел я свободить…
Когда человек
и без законов имеет возможность делать все, что угодно,
то странно подозревать его в честолюбии за такое действие, которое не только не распространяет, но именно ограничивает эту возможность.
Смешно
и нелепо даже помыслить таковую нескладицу, а не
то чтобы оную вслух проповедовать, как делают некоторые вольнолюбцы, которые потому свои мысли вольными полагают, что они у них в голове, словно мухи
без пристанища, там
и сям вольно летают.
— Валом валит солдат! — говорили глуповцы,
и казалось им, что это люди какие-то особенные, что они самой природой созданы для
того, чтоб ходить
без конца, ходить по всем направлениям. Что они спускаются с одной плоской возвышенности для
того, чтобы лезть на другую плоскую возвышенность, переходят через один мост для
того, чтобы перейти вслед за
тем через другой мост.
И еще мост,
и еще плоская возвышенность,
и еще,
и еще…
Он тоже ходатайствовал об учреждении академии,
и когда получил отказ,
то без дальнейших размышлений выстроил вместо нее съезжий дом.
И хотя результаты этих утрат с особенною горечью сказываются лишь впоследствии, однако ж можно догадываться, что
и современники
без особенного удовольствия относятся к
тем давлениям, которые тяготеют над ними.
«Толстомясая немка», обманутая наружною тишиной, сочла себя вполне утвердившеюся
и до
того осмелилась, что вышла на улицу
без провожатого
и начала заигрывать с проходящими.
Но он не
без основания думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных сил.] есть все-таки сечение,
и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он занимался делами
и писал втихомолку устав «о нестеснении градоначальников законами». Первый
и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие,
то, сняв оный со стола, положи под себя.
И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».
Действовал он всегда большими массами,
то есть
и усмирял
и расточал
без остатка; но в
то же время понимал, что одного этого средства недостаточно.
Как истинный администратор он различал два сорта сечения: сечение
без рассмотрения
и сечение с рассмотрением,
и гордился
тем, что первый в ряду градоначальников ввел сечение с рассмотрением, тогда как все предшественники секли как попало
и часто даже совсем не
тех, кого следовало.
5) Ламврокакис, беглый грек,
без имени
и отчества
и даже
без чина, пойманный графом Кирилою Разумовским в Нежине, на базаре. Торговал греческим мылом, губкою
и орехами; сверх
того, был сторонником классического образования. В 1756 году был найден в постели, заеденный клопами.
Во-первых, она сообразила, что городу
без начальства ни на минуту оставаться невозможно; во-вторых, нося фамилию Палеологовых, она видела в этом некоторое тайное указание; в-третьих, не мало предвещало ей хорошего
и то обстоятельство, что покойный муж ее, бывший винный пристав, однажды, за оскудением, исправлял где-то должность градоначальника.
Словом сказать, в полчаса, да
и то без нужды, весь осмотр кончился. Видит бригадир, что времени остается много (отбытие с этого пункта было назначено только на другой день),
и зачал тужить
и корить глуповцев, что нет у них ни мореходства, ни судоходства, ни горного
и монетного промыслов, ни путей сообщения, ни даже статистики — ничего, чем бы начальниково сердце возвеселить. А главное, нет предприимчивости.
Из рассказа его видно, что глуповцы беспрекословно подчиняются капризам истории
и не представляют никаких данных, по которым можно было бы судить о степени их зрелости, в смысле самоуправления; что, напротив
того, они мечутся из стороны в сторону,
без всякого плана, как бы гонимые безотчетным страхом.
Возник вопрос: какую надобность мог иметь градоначальник в Байбакове, который, кроме
того что пил
без просыпа, был еще
и явный прелюбодей?
Третий пример был при Беневоленском, когда был"подвергнут расспросным речам"дворянский сын Алешка Беспятов, за
то, что в укору градоначальнику, любившему заниматься законодательством, утверждал:"Худы-де
те законы, кои писать надо, а
те законы исправны, кои
и без письма в естестве у каждого человека нерукотворно написаны".
Но надежды их не сбылись,
и когда поля весной освободились от снега,
то глуповцы не
без изумления увидели, что они стоят совсем голые.
Но не забудем, что успех никогда не обходится
без жертв
и что если мы очистим остов истории от
тех лжей, которые нанесены на него временем
и предвзятыми взглядами,
то в результате всегда получится только большая или меньшая порция"убиенных".
Но Прыщ был совершенно искренен в своих заявлениях
и твердо решился следовать по избранному пути. Прекратив все дела, он ходил по гостям, принимал обеды
и балы
и даже завел стаю борзых
и гончих собак, с которыми травил на городском выгоне зайцев, лисиц, а однажды заполевал [Заполева́ть — добыть на охоте.] очень хорошенькую мещаночку. Не
без иронии отзывался он о своем предместнике, томившемся в
то время в заточении.
Если б можно было представить себе так называемое исправление на теле
без тех предварительных обрядов, которые ему предшествуют, как-то: снимания одежды, увещаний со стороны лица исправляющего
и испрошения прощения со стороны лица исправляемого, — что бы от него осталось?
Не лишения страшили его, не тоска о разлуке с милой супругой печалила, а
то, что в течение этих десяти лет может быть замечено его отсутствие из Глупова
и притом
без особенной для него выгоды.
Она вспоминала наивную радость, выражавшуюся на круглом добродушном лице Анны Павловны при их встречах; вспоминала их тайные переговоры о больном, заговоры о
том, чтоб отвлечь его от работы, которая была ему запрещена,
и увести его гулять; привязанность меньшего мальчика, называвшего ее «моя Кити», не хотевшего
без нее ложиться спать.
Он не верит
и в мою любовь к сыну или презирает (как он всегда
и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он знает, что я не брошу сына, не могу бросить сына, что
без сына не может быть для меня жизни даже с
тем, кого я люблю, но что, бросив сына
и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает
и знает, что я не в силах буду сделать этого».
Он сказал это, но теперь, обдумывая, он видел ясно, что лучше было бы обойтись
без этого;
и вместе с
тем, говоря это себе, боялся — не дурно ли это?
Либеральная партия говорила или, лучше, подразумевала, что религия есть только узда для варварской части населения,
и действительно, Степан Аркадьич не мог вынести
без боли в ногах даже короткого молебна
и не мог понять, к чему все эти страшные
и высокопарные слова о
том свете, когда
и на этом жить было бы очень весело.
Но на шестой день, когда кучер вернулся
без него, она почувствовала, что уже не в силах ничем заглушать мысль о нем
и о
том, что он там делает.
— Впрочем, — нахмурившись сказал Сергей Иванович, не любивший противоречий
и в особенности таких, которые беспрестанно перескакивали с одного на другое
и без всякой связи вводили новые доводы, так что нельзя было знать, на что отвечать, — впрочем, не в
том дело. Позволь. Признаешь ли ты, что образование есть благо для народа?
Другое было
то, что, прочтя много книг, он убедился, что люди, разделявшие с ним одинаковые воззрения, ничего другого не подразумевали под ними
и что они, ничего не объясняя, только отрицали
те вопросы,
без ответа на которые он чувствовал, что не мог жить, а старались разрешить совершенно другие, не могущие интересовать его вопросы, как, например, о развитии организмов, о механическом объяснении души
и т. п.
— Не думаю, опять улыбаясь, сказал Серпуховской. — Не скажу, чтобы не стоило жить
без этого, но было бы скучно. Разумеется, я, может быть, ошибаюсь, но мне кажется, что я имею некоторые способности к
той сфере деятельности, которую я избрал,
и что в моих руках власть, какая бы она ни была, если будет,
то будет лучше, чем в руках многих мне известных, — с сияющим сознанием успеха сказал Серпуховской. —
И потому, чем ближе к этому,
тем я больше доволен.
М-llе Варенька эта была не
то что не первой молодости, но как бы существо
без молодости: ей можно было дать
и девятнадцать
и тридцать лет.
Когда графиня Нордстон позволила себе намекнуть о
том, что она желала чего-то лучшего,
то Кити так разгорячилась
и так убедительно доказала, что лучше Левина ничего не может быть на свете, что графиня Нордстон должна была признать это
и в присутствии Кити
без улыбки восхищения уже не встречала Левина.