Неточные совпадения
— Ведь вот вы все такие, — карал он гостя. — Послушать, так все у вас как по-писаному, как следует быть… Ведь вот сидим вместе, пьем чай, разговариваем, а не съели друг друга. И дела раньше
делали…
Чего же Емельяну поперек дороги вставать? Православной-то уж ходу никуда нет… Ежели уж такое дело случилось, так надо по человечеству рассудить.
Все соглашались с ним, но никто не хотел ничего
делать. Слава богу, отцы и деды жили,
чего же им иначить? Конечно, подъезд к реке надо бы вымостить, это уж верно, — ну, да как-нибудь…
— Нет, брат, шабаш, — повторяли запольские купцы. — По-старому, брат, не проживешь. Сегодня у тебя пшеницу отнимут, завтра куделю и льняное семя, а там и до степного сала доберутся.
Что же у нас-то останется? Да, конечно. Надо все по-полированному
делать, чтобы как в других прочих местах.
—
Что же я буду
делать в Заполье, пока ваш банк не откроется?
— Вот
что, Тарас Семеныч, я недавно ехал из Екатеринбурга и все думал о вас… да. Знаете, вы
делаете одну величайшую несправедливость. Вас это удивляет? А между тем это так… Сами вы можете жить, как хотите, — дело ваше, — а зачем
же молодым запирать дорогу? Вот у вас девочка растет, мы с ней большие друзья, и вы о ней не хотите позаботиться.
—
Что же он может с тобой
сделать?
—
Что же, сам виноват, — вслух думал Галактион. — Так и должно было быть… Серафиме ничего не оставалось
делать, как уйти.
—
Что же ты будешь
делать?
—
Что же, мы со своей стороны
сделали все, — объяснил он. — Прохорову обойдется его упрямство тысяч в пятьдесят — и только. Вот всегда так… Хочешь человеку добро
сделать, по совести, а он на стену. Будем воевать.
—
Что же тогда
делать? — спрашивала Устенька в отчаянии.
Устенька не могла не согласиться с большею половиной того,
что говорил доктор, и самым тяжелым для нее было то,
что в ней как-то пошатнулась вера в любимых людей. Получился самый мучительный разлад, заставлявший думать без конца. Зачем доктор говорит одно, а сам
делает другое? Зачем Болеслав Брониславич, такой умный, добрый и любящий, кого-то разоряет и помогает другим
делать то
же? А там, впереди, поднимается что-то такое большое, неизвестное, страшное и неумолимое.
— Ну,
что же ты будешь делать-то, петух? — язвил его Харитон Артемьич, хлопая по плечу. — Летать умеешь, а где сядешь? Поступай ко мне в помощники… Я тебя сейчас в чин произведу: будешь отставной козы барабанщиком.
Так продолжалось изо дня в день, и доктор никому не мог открыть своей тайны, потому
что это равнялось смерти. Муки достигали высшей степени, когда он слышал приближавшиеся шаги Прасковьи Ивановны. О, он так
же притворялся спящим, как это
делал Бубнов, так
же затаивал от страха дыхание и немного успокаивался только тогда, когда шаги удалялись и он подкрадывался к заветному шкафику с мадерой и глотал новую дозу отравы с жадностью отчаянного пьяницы.
— Ну, теперь кончено! — ахнул Штофф. — Господи, всего-то оставалось верст двенадцать!.. Батюшки,
что же мы будем
делать?.. Посмотрите, господа, ведь это наша Московская улица горит!
— Вы хорошо
сделали,
что пришли, — обрадовался он, крепко пожимая руку Устеньке. — Да, хорошо. Ах,
что они
делают,
что делают! Ведь это
же ужасно, это бесчеловечно.
—
Что же она могла
сделать со мной?
Неточные совпадения
Позови сюда трактирного слугу! (К городничему и Добчинскому.)А
что же вы стоите?
Сделайте милость, садитесь. (Добчинскому.)Садитесь, прошу покорнейше.
Дворовый,
что у барина // Стоял за стулом с веткою, // Вдруг всхлипнул! Слезы катятся // По старому лицу. // «Помолимся
же Господу // За долголетье барина!» — // Сказал холуй чувствительный // И стал креститься дряхлою, // Дрожащею рукой. // Гвардейцы черноусые // Кисленько как-то глянули // На верного слугу; // Однако —
делать нечего! — // Фуражки сняли, крестятся. // Перекрестились барыни. // Перекрестилась нянюшка, // Перекрестился Клим…
Стародум(один). Он, конечно, пишет ко мне о том
же, о
чем в Москве
сделал предложение. Я не знаю Милона; но когда дядя его мой истинный друг, когда вся публика считает его честным и достойным человеком… Если свободно ее сердце…
Софья. Сегодня, однако
же, в первый раз здешняя хозяйка переменила со мною свой поступок. Услышав,
что дядюшка мой
делает меня наследницею, вдруг из грубой и бранчивой сделалась ласковою до самой низкости, и я по всем ее обинякам вижу,
что прочит меня в невесты своему сыну.
Г-жа Простакова. Правда твоя, Адам Адамыч; да
что ты станешь
делать? Ребенок, не выучась, поезжай-ка в тот
же Петербург; скажут, дурак. Умниц-то ныне завелось много. Их-то я боюсь.