— Вот и девятая верста, — ворчит Пепко, когда мы остановились на Удельной. — Милости просим, пожалуйте… «Вы на чем изволили повихнуться? Ах да, вы испанский король Фердинанд, [Вы на чем изволили повихнуться? Ах да, вы испанский король Фердинанд. — У Гоголя в «Записках сумасшедшего» Поприщин воображал себя испанским королем Фердинандом.] у которого украли маймисты сивую лошадь. Пожалуйте»… Гм… Все там будем, братику, и это только
вопрос времени.
Неточные совпадения
Мой переезд в «Федосьины покровы» совпал с самым трудным
временем для Пепки. У него что-то вышло с членами «академии», и поэтому он голодал сугубо. В чем было дело — я не расспрашивал, считая такое любопытство неуместным.
Вопрос о моем репортерстве потерялся в каком-то тумане. По вечерам Пепко что-то такое строчил, а потом приносил обратно свои рукописания и с ожесточением рвал их в мелкие клочья. Вообще, видимо, ему не везло, и он мучился вдвойне, потому что считал меня под своим протекторатом.
В течение всего
времени, как Пепко жил у меня по возвращении из Сербии, у нас не было сказано ни одного слова о его белградском письме. Мы точно боялись заключавшейся в нем печальной правды, вернее — боялись затронуть
вопрос о глупо потраченной юности. Вместе с тем и Пепке и мне очень хотелось поговорить на эту тему, и в то же
время оба сдерживались и откладывали день за днем, как это делают хронические больные, которые откладывают визит к доктору, чтобы хоть еще немного оттянуть роковой диагноз.
Я понимаю, что все это законно и неизбежно, что улица имеет право на существование и что дальнейшие ее метаморфозы представляют только
вопрос времени. Сверх того, я знаю, что понять известное явление значит оправдать его.
Конечно, многое, еще очень многое не достигнуто, но все это лишь
вопрос времени, и нам трудно себе даже представить, как далеко пойдет наука.
Неточные совпадения
Мог ли продолжаться такой жизненный установ и сколько
времени? — определительно отвечать на этот
вопрос довольно трудно.
Впрочем, для нас это
вопрос второстепенный; важно же то, что глуповцы и во
времена Иванова продолжали быть благополучными и что, следовательно, изъян, которым он обладал, послужил обывателям не во вред, а на пользу.
В затеянном разговоре о правах женщин были щекотливые при дамах
вопросы о неравенстве прав в браке. Песцов во
время обеда несколько раз налетал на эти
вопросы, но Сергей Иванович и Степан Аркадьич осторожно отклоняли его.
Левин подошел, но, совершенно забыв, в чем дело, и смутившись, обратился к Сергею Ивановичу с
вопросом: «куда класть?» Он спросил тихо, в то
время как вблизи говорили, так что он надеялся, что его
вопрос не услышат.
Одно, что он нашел с тех пор, как
вопросы эти стали занимать его, было то, что он ошибался, предполагая по воспоминаниям своего юношеского, университетского круга, что религия уж отжила свое
время и что ее более не существует.