Неточные совпадения
Помню темный сентябрьский вечер. По программе мы должны были заниматься литературой. Я
писал роман, Пепко тоже что-то строчил за своим столом. Он уже целых два дня ничего
не ел, кроме чая с пеклеванным хлебом, и впал в мертвозлобное настроение. Мои средства тоже истощились, так что
не оставалось даже десяти крейцеров. В комнате было тихо, и можно было слышать, как скрипели наши перья.
Одним словом, мне приходилось
писать так, как будто это был первый
роман в свете и до меня еще никто
не написал ничего похожего на
роман.
— Молодой человек, ведь вам к экзамену нужно готовиться? — обратился он ко мне. — Скверно… А вот что: у вас есть богатство. Да… Вы его
не знаете, как все богатые люди: у вас прекрасный язык. Да… Если бы я мог так
писать, то
не сидел бы здесь. Языку
не выучишься — это дар божий… Да. Так вот-с,
пишете вы какой-то
роман и подохнете с ним вместе. Я
не говорю, что
не пишите, а только надо злобу дня иметь в виду. Так вот что: попробуйте вы
написать небольшой рассказец.
Меня удивило открытие, что Фрей
пишет романы, — я
не подозревал за ним этого таланта.
Это совершенно особенное чувство: ведь ничего дурного нет в том, что человек сидит и
пишет роман, ничего нет дурного и в том, что он может
написать неудачную вещь, — от неудач
не гарантированы и опытные писатели, — и все-таки являлось какое-то нехорошее и тяжелое чувство малодушия.
— Ну, а я терпеть не могу и не читаю его, — довольно резко заявила Елена. — И вообще все, что вы говорите, дьявольски премудро для меня. Я — не революционерка,
не пишу романов, драм, я просто — люблю жить, вот и все.
Неточные совпадения
Я помню, что в продолжение ночи, предшествовавшей поединку, я
не спал ни минуты.
Писать я
не мог долго: тайное беспокойство мною овладело. С час я ходил по комнате; потом сел и открыл
роман Вальтера Скотта, лежавший у меня на столе: то были «Шотландские пуритане»; я читал сначала с усилием, потом забылся, увлеченный волшебным вымыслом… Неужели шотландскому барду на том свете
не платят за каждую отрадную минуту, которую дарит его книга?..
«Сомову он расписал очень субъективно, — думал Самгин, но, вспомнив рассказ Тагильского, перестал думать о Любаше. — Он стал гораздо мягче, Кутузов. Даже интереснее. Жизнь умеет шлифовать людей. Странный день прожил я, — подумал он и
не мог сдержать улыбку. — Могу продать дом и снова уеду за границу, буду
писать мемуары или —
роман».
— «Люди любят, чтоб их любили, — с удовольствием начала она читать. — Им нравится, чтоб изображались возвышенные и благородные стороны души. Им
не верится, когда перед ними стоит верное, точное, мрачное, злое. Хочется сказать: «Это он о себе». Нет, милые мои современники, это я о вас
писал мой
роман о мелком бесе и жуткой его недотыкомке. О вас».
Ее
писали, как
роман, для утешения людей, которые ищут и
не находят смысла бытия, — я говорю
не о временном смысле жизни,
не о том, что диктует нам властное завтра, а о смысле бытия человечества, засеявшего плотью своей нашу планету так тесно.
— Зачем тебе?
Не хочешь ли
писать «Mystères de Petersbourg»? [«Петербургские тайны» (фр.). Здесь Штольц намекает на многочисленные подражания
роману «Парижские тайны» французского писателя Э. Сю (1804–1857).]