Неточные совпадения
За труды твои церковь тебя похваляет и всегда за тебя молить
Бога будет, а трудникам, что нужною смертью в пути живот свой скончали, — буди им вечная память в роды и роды!..» Тут упал я к честным стопам старца,
открыл перед ним свою душу, поведал ему мои сомнения.
— А как же, — отвечал Артемий. — Есть клады, самим Господом положенные, — те даются человеку, кого
Бог благословит… А где, в котором месте, те Божьи клады положены, никому не ведомо. Кому Господь захочет богатство даровать, тому тайну свою и
откроет. А иные клады людьми положены, и к ним приставлена темная сила. Об этих кладах записи есть: там прописано, где клад зарыт, каким видом является и каким зароком положен… Эти клады страшные…
— Да уж, пожалуйста, поведай мне, — молвил Патап Максимыч. —
Бог даст, заодно станем работать… Прииски
откроем.
Он не только вспомнил, но почувствовал себя таким, каким он был тогда, когда он четырнадцатилетним мальчиком молился Богу, чтоб
Бог открыл ему истину, когда плакал ребенком на коленях матери, расставаясь с ней и обещаясь ей быть всегда добрым и никогда не огорчать ее, — почувствовал себя таким, каким он был, когда они с Николенькой Иртеневым решали, что будут всегда поддерживать друг друга в доброй жизни и будут стараться сделать всех людей счастливыми.
Бог открывает Себя миру, Он открывает Себя в пророках, в Сыне, в Духе, в духовной высоте человека, но Бог не управляет этим миром, который есть отпадение во внешнюю тьму.
Очень удивительно то, что большинство людей тверже всего верят самым старинным учениям о вере, таким, какие уже не подходят к нашему времени, а откидывают и считают ненужными и вредными все новые учения. Такие люди забывают то, что если
бог открывал истину древним людям, то он всё тот же и точно так же мог открыть ее и недавно жившим и теперь живущим людям.
Неточные совпадения
Упала на колени я: // «
Открой мне, Матерь Божия, // Чем
Бога прогневила я?
Вы не можете не знать, когда Господь
Бог по великой милости своей
открыл вам это.
Не знаю. А меня так разбирает дрожь, // И при одной я мысли трушу, // Что Павел Афанасьич раз // Когда-нибудь поймает нас, // Разгонит, проклянёт!.. Да что?
открыть ли душу? // Я в Софье Павловне не вижу ничего // Завидного. Дай
бог ей век прожить богато, // Любила Чацкого когда-то, // Меня разлюбит, как его. // Мой ангельчик, желал бы вполовину // К ней то же чувствовать, что чувствую к тебе; // Да нет, как ни твержу себе, // Готовлюсь нежным быть, а свижусь — и простыну.
Уже легкое, приятное онемение пробежало по членам его и начало чуть-чуть туманить сном его чувства, как первые, робкие морозцы туманят поверхность вод; еще минута — и сознание улетело бы
Бог весть куда, но вдруг Илья Ильич очнулся и
открыл глаза.
— И зовете меня на помощь; думал, что пришла пора медведю «сослужить службу», и чуть было не оказал вам в самом деле «медвежьей услуги», — добавил он, вынимая из кармана и показывая ей обломок бича. — От этого я позволил себе сделать вам дерзкий вопрос об имени… Простите меня, ради
Бога, и скажите и остальное: зачем вы
открыли мне это?