Неточные совпадения
Не разгадал Трифон загадки, а становой больше и
говорить не стал. И злобился после того на Лохматых, и быть бы
худу, да по скорости его под суд упекли.
Не раз я ему
говаривала и от Писания вычитывала: «Послушай меня, скудоумную, не
хуже тебя люди речи мои слушают: не возносися гордостью.
— Значит, Настенька не дает из себя делать, что другие хотят? — молвила Марья Гавриловна. Потом помолчала немного, с минуту посидела, склоня голову на руку, и, быстро подняв ее, молвила: — Не
худое дело, матушка. Сами
говорите: девица она умная, добрая — и, как я ее понимаю, на правде стоит, лжи, лицемерия капли в ней нет.
— Про это что и
говорить, — отвечал Пантелей. — Парень — золото!.. Всем взял: и умен, и грамотей, и душа добрая… Сам я его полюбил. Вовсе не похож на других парней —
худого слова аль пустошних речей от него не услышишь: годами молод, разумом стар… Только все же, сама посуди, возможно ль так приближать его? Парень холостой, а у Патапа Максимыча дочери.
Ей стало
хуже. Осмотрев больную и узнав, что она взволновалась от разговоров, врач строго запретил
говорить с ней, пока совсем не оправится.
—
Худых дел у меня не затеяно, — отвечал Алексей, — а тайных дум, тайных страхов довольно… Что тебе поведаю, — продолжал он, становясь перед Пантелеем, — никто доселе не знает. Не
говаривал я про свои тайные страхи ни попу на духу, ни отцу с матерью, ни другу, ни брату, ни родной сестре… Тебе все скажу… Как на ладонке раскрою… Разговори ты меня, Пантелей Прохорыч, научи меня, пособи горю великому. Ты много на свете живешь, много видал, еще больше того от людей слыхал… Исцели мою скорбь душевную.
— Не про
худо говорю, — молвил Патап Максимыч. — Доброму слову всякий день место… Жениха подыскал…
Юность моя, юность во мне ощутилась,
В разум приходила, слезно
говорила:
«Кто добра не хочет, кто
худа желает?
Разве змей соперник, добру ненавистник!
Сама бы я рада — силы моей мало,
Сижу на коне я, а конь не обуздан,
Смирить коня нечем — вожжей в руках нету.
По горам по хóлмам прямо конь стрекает,
Меня разрывает, ум мой потребляет,
Вне ума бываю, творю что, не знаю.
Вижу я погибель, страхом вся объята,
Не знаю, как быти, как коня смирити...
— Мне что же-с? — смешался было Алексей. — Отчего ж не сказать, что знаю. Кажись,
худого в том ничего не предвидится. Не знаю только, что будет угодно спрашивать ихней милости. Хоть я и грамотен, да не начетчик какой, от Божественного Писания
говорить не могу.
— К тому
говорю, что дьявольскому искушению ни числа, ни меры нет, — ответил Василий Борисыч. — Захотелось врагу соблазнить вас, Патап Максимыч, навести вас на
худые мысли об иноческом житии, и навел на красноярского игумна.
— Так-то оно так, Василий Борисыч, — молвила Манефа. — Но ведь сам ты не
хуже моего знаешь, что насчет этого в Писании сказано: «Честен сосуд сребрян, честней того сосуд позлащенный». А премудрый приточник [Писатель притчей, царь Соломон.] что
говорит? «Мужа тихо любит Господь, суету же дел его скончает…» Подумай-ка об этом…
— Молчи да слушай, что тебе
говорят, — сказала она полушепотом, — да смотри — речи мои на́ нос себе заруби. Вздумаешь подъезжать к Смолокуровой — Марку Данилычу скажу, он тебя не
хуже Чапурина отпотчует.
— Будьте покойны, почтеннейший господин Чапурин… Насчет женщин, тем паче девиц,
худые речи
говорить неблагородно. Это мы сами чувствуем-с, —
говорил Алексей Трифоныч вслед уходившему Патапу Максимычу.
На его место поступил брауншвейг-вольфенбюттельский солдат (вероятно, беглый) Федор Карлович, отличавшийся каллиграфией и непомерным тупоумием. Он уже был прежде в двух домах при детях и имел некоторый навык, то есть придавал себе вид гувернера, к тому же он говорил по-французски на «ши», с обратным ударением. [Англичане
говорят хуже немцев по-французски, но они только коверкают язык, немцы оподляют его. (Прим. А. И. Герцена.)]
Неточные совпадения
— Вот, я приехал к тебе, — сказал Николай глухим голосом, ни на секунду не спуская глаз с лица брата. — Я давно хотел, да всё нездоровилось. Теперь же я очень поправился, —
говорил он, обтирая свою бороду большими
худыми ладонями.
Агафья Михайловна с разгоряченным и огорченным лицом, спутанными волосами и обнаженными по локоть
худыми руками кругообразно покачивала тазик над жаровней и мрачно смотрела на малину, от всей души желая, чтоб она застыла и не проварилась. Княгиня, чувствуя, что на нее, как на главную советницу по варке малины, должен быть направлен гнев Агафьи Михайловны, старалась сделать вид, что она занята другим и не интересуется малиной,
говорила о постороннем, но искоса поглядывала на жаровню.
Вскоре приехал князь Калужский и Лиза Меркалова со Стремовым. Лиза Меркалова была
худая брюнетка с восточным ленивым типом лица и прелестными, неизъяснимыми, как все
говорили, глазами. Характер ее темного туалета (Анна тотчас же заметила и оценила это) был совершенно соответствующий ее красоте. Насколько Сафо была крута и подбориста, настолько Лиза была мягка и распущенна.
— Нет, вы только
говорите; вы, верно, знаете всё это не
хуже меня. Я, разумеется, не социальный профессор, но меня это интересовало, и, право, если вас интересует, вы займитесь.
Я ужасна, но мне няня
говорила: святая мученица — как ее звали? — она
хуже была.