Неточные совпадения
Алексей с паломником пошли вниз. Патап Максимыч с молчаливым купцом Дюковым к гостям воротились. Там старый Снежков продолжал рассказы про житье-бытье Стужина, — знайте, дескать, с какими
людьми мы водимся!
Серые
люди жили на всей вольной волюшке, ели сладко, пили пьяно, цветно платье носили —
житье было разудалое, развеселое…
— Как бы от недобрых
людей не было опаски, лучше бы лесного
житья во всем свете, кажись, не сыскать…
Поклонился б мне тогда народ православный, а я бы
житьем своим утешался, построил бы каменны палаты, с утра дó ночи у меня пиры бы пировали, честь мою и богатство прославляли!..» Эх! мало ли чего не придумает бедный
человек, жаждущий довольства и привольной жизни!..
Но Василий Борисыч
человек молодой, к тому ж за скиты и за всяко духовное дело стоит через меру, оттого и тешился над ним Патап Максимыч, оттого и поддразнивал его затейными рассказами про житье-бытье старцев и келейниц лесов Чернораменских.
Про то разговорились, как живется-можется русскому
человеку на нашей привольной земле. Михайло Васильич, дальше губернского города сроду нигде не бывавший, жаловался, что в лесах за Волгой земли холодные, неродимые, пашни и покосы скудные, хлебные недороды частые, по словам его выходило, что крестьянину-заволжанину
житье не
житье, а одна тяга; не то чтобы деньги копить, подати исправно нечем платить.
Неточные совпадения
Нет
житья русскому
человеку, всё немцы мешают».
Человек пять осталось на постоянное
житье.
— Ну, иной раз и сам: правда, святая правда! Где бы помолчать, пожалуй, и пронесло бы, а тут зло возьмет, не вытерпишь, и пошло! Сама посуди: сядешь в угол, молчишь: «Зачем сидишь, как чурбан, без дела?» Возьмешь дело в руки: «Не трогай, не суйся, где не спрашивают!» Ляжешь: «Что все валяешься?» Возьмешь кусок в рот: «Только жрешь!» Заговоришь: «Молчи лучше!» Книжку возьмешь: вырвут из рук да швырнут на пол! Вот мое
житье — как перед Господом Богом! Только и света что в палате да по добрым
людям.
Наконец уже в четыре часа явились
люди со станции снимать нас с мели, а между прочим, мы, в ожидании их, снялись сами. Отчего же просидели часа четыре на одном месте — осталось неизвестно. Мы живо приехали на станцию. Там встретили нас бабы с ягодами (брусникой), с капустой и с жалобами на горемычное житье-бытье: обыкновенный припев!
«Что же ты хмуришься, брат, — спросил его Кирила Петрович, — или псарня моя тебе не нравится?» — «Нет, — отвечал он сурово, — псарня чудная, вряд
людям вашим
житье такое ж, как вашим собакам».