Неточные совпадения
— Нечего пока решать-то, — ответил Гаврила Маркелыч. — Сказал, что тут прежде всего воля родительская, если,
мол,
Макар Тихоныч пожелает с нами родниться, мы,
мол, не прочь… Станем ждать вестей из Москвы… Да ты Марье-то покаместь не говори… нечего прежде времени девку мутить. Да никому ни гугу, лучше будет.
Приехала раз в Москву мать Манефа. Заговорили об ней на Рогожском.
Макар Тихоныч давно ее знал и почитал чуть не за святую.
Молил он матушку посетить его, тут-то и познакомилась с нею Марья Гавриловна.
Они вошли в хорошую, просторную избу, и, только войдя сюда,
Макар заметил, что на дворе был сильный мороз. Посредине избы стоял камелек чудной резной работы, из чистого серебра, и в нем пылали золотые поленья, давая ровное тепло, сразу проникавшее все тело. Огонь этого чудного камелька не резал глаз, не жег, а только грел, и Макару опять захотелось вечно стоять здесь и греться. Поп Иван также подошел к камельку и протянул к нему иззябшие руки.
Неточные совпадения
— Ну да, так я и знал, народные предрассудки: «лягу, дескать, да, чего доброго, уж и не встану» — вот чего очень часто боятся в народе и предпочитают лучше проходить болезнь на ногах, чем лечь в больницу. А вас,
Макар Иванович, просто тоска берет, тоска по волюшке да по большой дорожке — вот и вся болезнь; отвыкли подолгу на месте жить. Ведь вы — так называемый странник? Ну, а бродяжество в нашем народе почти обращается в страсть. Это я не раз
заметил за народом. Наш народ — бродяга по преимуществу.
Об этом мне придется после сказать, но здесь лишь
замечу, что
Макар Иванович не разваливался в гостиной на диванах, а скромно помещался где-нибудь за перегородкой.
При этом
замечу, что
Макар Иванович был настолько остроумен, что никогда не прописывал «его высокородия достопочтеннейшего господина Андрея Петровича» своим «благодетелем», хотя и прописывал неуклонно в каждом письме свой всенижайший поклон, испрашивая у него милости, а на самого его благословение Божие.
Но в этот раз
Макар Иванович как-то неожиданно и удивительно повернул разговор;
замечу, что Версилов и доктор очень нахмуренно разговаривали поутру о его здоровье.
В то утро, то есть когда я встал с постели после рецидива болезни, он зашел ко мне, и тут я в первый раз узнал от него об их общем тогдашнем соглашении насчет мамы и
Макара Ивановича; причем он
заметил, что хоть старику и легче, но доктор за него положительно не отвечает.