Неточные совпадения
Стоит Алексей как вкопанный,
не сводит со вдовьей красы своих ясных
очей. Чем дольше глядит, тем краше Марья Гавриловна ему кажется.
Вперив
очи на бледневшую пред восходящим светилом зарю, раздумалась она про тоску свою и, сама
не помнит, как это случилось, тихим голосом
завела песню про томившую ее кручину.
Очей не сводя, мрачно смотрел, как тот сряжался в дорогу, как прощался с Пантелеем и с работниками, как, помолившись Богу на три стороны, низко поклонился покидаемому дому, а выехав за околицу, сдержал саврасок, вылез из тележки, еще раз помолился, еще раз поклонился деревне…
Одиноко сидел в своей пещере перед лампадою схимник и
не сводил очей с святой книги. Уже много лет, как он затворился в своей пещере. Уже сделал себе и дощатый гроб, в который ложился спать вместо постели. Закрыл святой старец свою книгу и стал молиться… Вдруг вбежал человек чудного, страшного вида. Изумился святой схимник в первый раз и отступил, увидев такого человека. Весь дрожал он, как осиновый лист; очи дико косились; страшный огонь пугливо сыпался из очей; дрожь наводило на душу уродливое его лицо.
Неточные совпадения
Она его
не подымает // И,
не сводя с него
очей, // От жадных уст
не отымает // Бесчувственной руки своей… // О чем теперь ее мечтанье? // Проходит долгое молчанье, // И тихо наконец она: // «Довольно; встаньте. Я должна // Вам объясниться откровенно. // Онегин, помните ль тот час, // Когда в саду, в аллее нас // Судьба
свела, и так смиренно // Урок ваш выслушала я? // Сегодня очередь моя.
Тоска любви Татьяну гонит, // И в сад идет она грустить, // И вдруг недвижны
очи клонит, // И лень ей далее ступить. // Приподнялася грудь, ланиты // Мгновенным пламенем покрыты, // Дыханье замерло в устах, // И в слухе шум, и блеск в
очах… // Настанет ночь; луна обходит // Дозором дальный свод небес, // И соловей во мгле древес // Напевы звучные
заводит. // Татьяна в темноте
не спит // И тихо с няней говорит:
Да и
не до того ему было: старец Зосима, почувствовавший вновь усталость и улегшийся опять в постель, вдруг,
заводя уже
очи, вспомнил о нем и потребовал его к себе.
— Нет! нет! мне
не нужно черевиков! — говорила она, махая руками и
не сводя с него
очей, — я и без черевиков… — Далее она
не договорила и покраснела.
«
Не любит она меня, — думал про себя, повеся голову, кузнец. — Ей все игрушки; а я стою перед нею как дурак и
очей не свожу с нее. И все бы стоял перед нею, и век бы
не сводил с нее
очей! Чудная девка! чего бы я
не дал, чтобы узнать, что у нее на сердце, кого она любит! Но нет, ей и нужды нет ни до кого. Она любуется сама собою; мучит меня, бедного; а я за грустью
не вижу света; а я ее так люблю, как ни один человек на свете
не любил и
не будет никогда любить».