Неточные совпадения
Встала Манефа, и матери и белицы все одна по другой
в глубоком молчаньи вышли из
кельи.
Осталась с Игуменьей Фленушка.
Оставшись одна, заложила Манефа руки зá спину и
в мрачной думе твердыми, мерными шагами стала ходить взад и вперед по
келье…
— От самых достоверных людей наша казначея, матушка Таифа, узнала, что у нас такая же выгонка будет, как на Иргизе была, — продолжала Манефа. — Кои приписаны к скитам по ревизии, те
останутся, а кои не приписаны, тех по своим местам разошлют, а из тех мест им по самую кончину не будет ни выходу, ни выезду. А
кельи и что есть
в них какого имущества позволят нам с собой перевезть… А часовни и моленные нарушат…
И, поцеловав руку Манефы, тихо пошла вон из
кельи. Молча глядела игуменья на уходившую Фленушку, и когда через несколько минут
в келью вошла Юдифа, величавое лицо Манефы было бесстрастно. Душевного волнения ни малейших следов на нем не
осталось.
Накануне Казанской мать Манефа с уставщицей Аркадией и с двумя соборными старицами
в Шарпан поехала. Старшею
в обители
осталась мать Виринея, игуменскую
келью Манефа на Фленушку покинула, но для виду, не
остались бы молодые девицы без призора старших, соборную старицу Никанору благословила у себя домовничать.
Неточные совпадения
Без естественных наук нет спасения современному человеку, без этой здоровой пищи, без этого строгого воспитания мысли фактами, без этой близости к окружающей нас жизни, без смирения перед ее независимостью — где-нибудь
в душе
остается монашеская
келья и
в ней мистическое зерно, которое может разлиться темной водой по всему разумению.
Они взглянули друг на друга, и Михаил понял, что ему бояться нечего. Он велел привести Исидора
в свою
келью и, когда они
остались одни, сказал:
Но вольный воздух и свет, вопреки всем предосторожностям погибающего самодурства, врываются
в келью Катерины, она чувствует возможность удовлетворить естественной жажде своей души и не может долее
оставаться неподвижною: она рвется к новой жизни, хотя бы пришлось умереть
в этом порыве.
Больше ни одного слова не проронил инок Гермоген, а только весь вытянулся, как покойник. Узелок он унес с собой
в келью и тут выплакал свое горе над поруганною девичьей красой. Долго он плакал над ней, целовал, а потом ночью тайно вырыл могилу и похоронил
в ней свое последнее мирское горе. Больше у него ничего не
оставалось.
Игуменья Досифея была найдена
в своей
келье на следующее утро мертвой, и
осталось неизвестным, была она задушена разбойниками или кончилась своею смертью.