Неточные совпадения
Вошла Никитишна.
В одной руке несла стакан с водой,
в другой кацею с жаром и ладаном. Стакан поставила на раскрытое окно, было бы
в чем ополоснуться душе, как
полетит она на
небо… Кацеéю трижды покадила Никитишна пóсолонь перед иконами, потом над головой Насти. Вошла с книгой канонница Евпраксея и, став у икон, вполголоса стала читать «канон на исход души».
Бегать бы да беззаботно резвиться, а если бы крылья —
лететь бы,
лететь в синее
небо, подняться б выше облака ходячего, выше тучи гремучей, к солнышку красному, к месяцу ясному, к частым звездочкам рассыпчатым…
Не ответила Аркадия, промолчала и мать Никанора, слова не сказали и Дементий с работниками… Только пристальней прежнего стали они поглядывать на закрой
неба [Закрой
неба — нижний край видимого горизонта.], не увидят ли где хоть тоненькую струйку дыма… Нет, нигде не видно… А
в воздухе тишь невозмутимая: пух вылетел из перины, когда грохнули ее белицы
в повозку, и пушинки не
летят в сторону, а тихо, плавно опускаются книзу. И по ветру нельзя опознать, откуда и куда несется пожар.
Не стучит, не гремит, ни копытом говорит, безмолвно, беззвучно по синему
небу стрелой калено́й несется олень златорогий… [Златорогий олень, как олицетворение солнца, нередко встречается
в старинных песнях, сказках и преданиях русского Севера.] Без огня он горит, без крыльев
летит, на какую тварь ни взглянет, тварь возрадуется… Тот олень златорогий — око и образ светлого бога Ярилы — красное солнце…
Дали старцу в рученьку острый нож, // Взбросил он его над седою головой, // Птицею нож
полетел в небеса, // Ждут-пождут — он не падает.
Неточные совпадения
Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам
летишь, и все
летит:
летят версты,
летят навстречу купцы на облучках своих кибиток,
летит с обеих сторон лес с темными строями елей и сосен, с топорным стуком и вороньим криком,
летит вся дорога невесть куда
в пропадающую даль, и что-то страшное заключено
в сем быстром мельканье, где не успевает означиться пропадающий предмет, — только
небо над головою, да легкие тучи, да продирающийся месяц одни кажутся недвижны.
Она дрожала и бледнела. // Когда ж падучая звезда // По
небу темному
летела // И рассыпалася, — тогда //
В смятенье Таня торопилась, // Пока звезда еще катилась, // Желанье сердца ей шепнуть. // Когда случалось где-нибудь // Ей встретить черного монаха // Иль быстрый заяц меж полей // Перебегал дорогу ей, // Не зная, что начать со страха, // Предчувствий горестных полна, // Ждала несчастья уж она.
Морозна ночь, всё
небо ясно; // Светил небесных дивный хор // Течет так тихо, так согласно… // Татьяна на широкий двор //
В открытом платьице выходит, // На месяц зеркало наводит; // Но
в темном зеркале одна // Дрожит печальная луна… // Чу… снег хрустит… прохожий; дева // К нему на цыпочках
летит, // И голосок ее звучит // Нежней свирельного напева: // Как ваше имя? Смотрит он // И отвечает: Агафон.
Гонимы вешними лучами, // С окрестных гор уже снега // Сбежали мутными ручьями // На потопленные луга. // Улыбкой ясною природа // Сквозь сон встречает утро года; // Синея блещут
небеса. // Еще прозрачные леса // Как будто пухом зеленеют. // Пчела за данью полевой //
Летит из кельи восковой. // Долины сохнут и пестреют; // Стада шумят, и соловей // Уж пел
в безмолвии ночей.
В одном месте пламя спокойно и величественно стлалось по
небу;
в другом, встретив что-то горючее и вдруг вырвавшись вихрем, оно свистело и
летело вверх, под самые звезды, и оторванные охлопья его гаснули под самыми дальними
небесами.