Неточные совпадения
— Слушай, Аксинья, — говорил хозяйке своей Патап Максимыч, — с самой
той поры, как взяли мы Груню в дочери, Господь, видимо, благословляет нас. Сиротка к нам в дом
счастье принесла, и я так в мыслях держу: что ни подал нам Бог, — за нее, за голубку, все подал. Смотри ж у меня, — не ровен час, все под Богом ходим, — коли вдруг пошлет мне Господь смертный час, и не успею я насчет Груни распоряженья сделать, ты без меня ее не обидь.
А немало ночей, до последних кочетов, с милым другом бывало сижено, немало в
те ноченьки тайных любовных речей бывало с ним перемолвлено, по полям, по лугам с добрым молодцем было похожено, по рощам, по лесочкам было погулено… Раздавались, расступались кустики ракитовые, укрывали от людских очей стыд девичий,
счастье молодецкое… Лес не видит, поле не слышит; людям не по что знать…
Перебравшись за Керженец, путникам надо было выбраться на Ялокшинский зимняк, которым ездят из Лысково в Баки, выгадывая
тем верст пятьдесят против объездной проезжей дороги на Дорогучу. Но вот едут они два часа, три часа, давно бы надо быть на Ялокшинском зимняке, а его нет как нет. Едут, едут, на
счастье, тепло стало, а
то бы плохо пришлось. Не дается зимняк, да и полно. А лошади притомились.
— Экой ты удатной какой, господин купец, — молвил дядя Онуфрий. — Кого облюбовал,
тот тебе и достался… Ну, ваше степенство, с твоим бы
счастьем да по грибы ходить… Что ж, одного Артемья берешь аль еще конаться [Конаться — жребий метать.] велишь? — прибавил он, обращаясь к Патапу Максимычу.
Хоша бы
тот клад и лихим человеком был положон на чью голову — заклятье его не подействует, а вынутый клад вменится тебе за клад, самим Богом на
счастье твое положенный.
Полная светлых надежд на
счастье, радостно покидала свой город Марья Гавриловна. Душой привязалась она к жениху и, горячо полюбив его, ждала впереди длинного ряда ясных дней, счастливого житья-бытья с милым избранником сердца. Не омрачала тихого покоя девушки никакая дума, беззаветно отдалась она мечтам об ожидавшей ее доле. Хорошее, счастливое было
то время! Доверчиво, весело глядела Марья Гавриловна на мир Божий.
Только и жила, бедная, памятью о милом сердцу да о
тех немногих, как сон пролетевших, днях сердечного
счастья, что выпали на ее долю перед свадьбой.
— Не про
то говорю, ненаглядная, — продолжал Алексей. — Какой мне больше радости, какого
счастья?.. А вспадет как на ум, что впереди будет, сердце кровью так и обóльется… Слюбились мы, весело нам теперь, радостно, а какой конец
тому будет?.. Вот мои тайные думы, вот отчего невеселый брожу…
— Так оно, так, — молвил Патап Максимыч. — Про
то ни слова. «Чти отца твоего и матерь твою» — Господне слово!.. Хвалю, что родителей почитаешь… За
то Господь наградит тебя
счастьем и богатством.
Кто изведал сладость полного
счастья, не захочется
тому отведывать горького…
На
счастье, подъехал он к берегу как раз в
то время, как вернувшиеся с нагорной стороны перевозчики стали принимать на паром «свежих людей»…
Не было к нему ближе людей Ивана Григорьича с Михайлой Васильичем —
то были други верные, приятели изведанные, познал их Чапурин и в горе и в радостях, и в
счастье и в печалях.
— Про
то не думай, — внушительно сказал ему удельный голова. — Патап Максимыч лучше тебя знает, годишься ты в торговое дело али нет?.. Ему виднее… Он, брат, маху не даст, каждого человека видит насквозь… И тебе бы, Василий Борисыч, ему не супротивничать, от
счастья своего не отказываться.
— Дорогая ты моя Тáнюшка, — молвила на
то Марья Гавриловна. — Жизнь пережить — не поле перейти;
счастье с несчастьем, что вёдро с ненастьем, живут переменчиво. Над судьбою своей призадумалась я: зачастую ведь случается, Танюшка, что где чается радостно, там встретится горестно… Спознала я, будучи замужем, какая есть на свете жизнь — горе-горькая… Как знать, что́ впереди?.. Как судьбу узнать?
В
том смиренье
счастье человека.
Добро
тому, кто добудет чудные зелья: с перелетом всю жизнь будет счастлив, с зашитым в ладанку корешком ревеньки не утонет, с архилином не бойся ни злого человека, ни злого духа, сок тирличá отвратит гнев сильных людей и возведет обладателя своего на верх богатства, почестей и славы; перед спрыг-травой замки и запоры падают, а чудный цвет папоротника принесет
счастье, довольство и здоровье, сокрытые клады откроет, власть над духами даст.
Дурацким твоим
счастьем да девичьей нашей глупостью сталось
то дело.
И ежели после молитвы станет у тебя на душе легко и спокойно, прими это, Дуня, за волю Господню, иди тогда безо всякого сомнения за
того человека, —
счастье найдешь с ним.
— Полно-ка, батька, смеяться-то! — попрекнула мужа Аксинья Захаровна. — Дó смеху ли тут!.. Эка напасть-то какая, эка напасть!.. Ах, Марья Гавриловна, Марья Гавриловна!.. Можно ль было чаять
того?.. Накажет ее Господь, не пошлет
счастья…
— Что правда,
то правда, — молвил Патап Максимыч. —
Счастья Бог ей не пошлет… И теперь муженек-от чуть не половину именья на себя переписал, остальным распоряжается, не спросясь ее… Горька была доля Марьи Гавриловны за первым мужем, от нового, пожалуй, хуже достанется.
Тот по крайности богатство ей дал, а этот, году не пройдет, оберет ее до ниточки… И ништо!.. Вздоров не делай!.. Сама виновата!.. Сама себя раба бьет, коль не чисто жнет. А из него вышел самый негодящий человек.
— О, как вы говорите, какие смелые и высшие слова, — вскричала мамаша. — Вы скажете и как будто пронзите. А между
тем счастие, счастие — где оно? Кто может сказать про себя, что он счастлив? О, если уж вы были так добры, что допустили нас сегодня еще раз вас видеть, то выслушайте всё, что я вам прошлый раз не договорила, не посмела сказать, всё, чем я так страдаю, и так давно, давно! Я страдаю, простите меня, я страдаю… — И она в каком-то горячем порывистом чувстве сложила пред ним руки.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Не судьба, батюшка, судьба — индейка: заслуги привели к
тому. (В сторону.)Этакой свинье лезет всегда в рот
счастье!
И
та святая старица // Рассказывала мне: // «Ключи от
счастья женского, // От нашей вольной волюшки // Заброшены, потеряны // У Бога самого!
Пришел солдат с медалями, // Чуть жив, а выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, // В чем
счастие солдатское? // Да не таись, смотри!» // — А в
том, во-первых,
счастие, // Что в двадцати сражениях // Я был, а не убит! // А во-вторых, важней
того, // Я и во время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай — жив!
Милон. Душа благородная!.. Нет… не могу скрывать более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает силою своею все таинство души моей. Если мое сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо, от тебя зависит сделать его
счастье. Я полагаю его в
том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…
Софья. Дядюшка! Истинное мое
счастье то, что ты у меня есть. Я знаю цену…