Неточные совпадения
Бродячие приживалки, каких много по
городам, перелетные птицы, что век свой кочуют, перебегая из дому в дом: за больными походить, с детьми поводиться, помочь постряпать, пошить, помыть, сахарку поколоть, — уверяли с клятвами, что про беспутную Даренку они вернехонько всю подноготную знают — ходит-де в черном, а жизнь ведет пеструю;
живет без совести и без стыдения у богатого вдовца в полюбовницах.
— Самый он и есть, — молвил Марко Данилыч. — Зиновий Алексеич допрежь и сам-от на той мельнице
жил, да вот годов уж с пяток в
городу́ дом себе поставил. Важный дом, настоящий дворец. А уж в доме — так чего-чего нет…
Взглянул приказчик на реку — видит, ото всех баржей плывут к берегу лодки, на каждой человек по семи, по восьми сидит. Слепых в смолокуровском караване было наполовину. На всем Низовье по
городам, в Камышах и на рыбных ватагах исстари много народу без глаз
проживает. Про Астрахань, что бурлаками Разгуляй-городок прозвана, в путевой бурлацкой песне поется...
Живя на мельнице, мало видели они людей, но и тогда, несмотря на младенческий еще почти возраст, не были ни дики, ни угрюмы, ни застенчивы перед чужими людьми, а в
городе, при большом знакомстве, обходились со всеми приветно и ласково, не жеманились, как их сверстницы, и с притворными ужимками не опускали, как те, глаз при разговоре с мужчинами, не стеснялись никем, всегда и везде бывали веселы, держали себя свободно, развязно, но скромно и вполне безупречно.
— Ни на коей не
живет он, матушка, — положив лапоть, добродушно ответил дядя Архип. — В
городу́
проживает, в гостинице.
Таков уж сроду был: на одном месте не сиделось, переходить бы все с места на место,
жить бы в незнакомых дотоль
городах и селеньях, встречаться с новыми людьми, заводить новые знакомства и, как только где прискучит, на новые места к новым людям идти.
Коли ты купец,
живи в
городу, не след твоей чести середь серых мужиков болтаться!
Знали его и образованные люди Божьи, и монахи с монахинями, и сестры женских общин, приведенные к познанию тайны сокровенной, слыхали о нем по всем
городам, по всем селам и деревням, где только
живут хлысты.
За Волгу в скиты послать за канонницей некогда — она не поспеет ко времени; наставник спасова согласия, что
проживал в
городе, сам на смертном одре лежал.
— Видите ли, любезнейший Герасим Силыч, — сказал Патап Максимыч. — Давеча мы с Авдотьей Марковной положили: лесную пристань и прядильни продать и дом, опричь движимого имущества, тоже с рук сбыть. Авдотье Марковне, после такого горя, нежелательно
жить в вашем
городу, хочется ей, что ни осталось после родителя, в деньги обратить и
жить на проценты. Где приведется ей
жить, покуда еще сами мы не знаем. А как вам доведется все продавать, так за комиссию десять процентов с продажной цены получите.
В своем
городу отцовское хозяйство она нарушает, за Волгу едет
жить к моему крестному.
В
городе, где
жил Смолокуров, только и говора было, что о несметном богатстве Дуни.
И присудили мне целую половину всего именья — двести тысяч чистыми получил и тотчас же уехал из Казани — не
жить бы только с дядей в одном
городе.
Переправясь через Волгу, все поехали к Груне в Вихорево. Эта деревня ближе была к
городу, чем Осиповка. Патап Максимыч не успел еще прибрать как следует для Дуни комнаты, потому и поторопился уехать домой с Дарьей Сергевной. По совету ее и убирали комнату. Хотелось Патапу Максимычу, чтобы богатая наследница Смолокурова
жила у него как можно лучше; для того и нанял плотников строить на усадьбе особенный дом. Он должен был поспеть к Рождеству.
А как вы к тому
городу не приписаны, так вам, пожалуй, и не дозволят там
проживать.
— Матушка Манефа ни в какие дела теперь не вступает, все дела по обителям мне препоручила, — сказала мать Филагрия. — Теперь она здесь, в Комарове, приехала сюда на короткое время, а
живет больше в
городе, в тех кельях, что накупила на случай выгонки. Целая обитель у нее там, а я здешними делами заправляю, насколько подает Господь силы и крепости. Отдайте мне, это все одно и то же. И прежде ведь матушка Манефа принимала, а расписки всем я писала. Ермолаю Васильичу рука моя известна.
Это в вашей губернии, невдалеке от того
города, где ты
живешь.
Как ни уговаривал и Груню съездить вместе Патап Максимыч, с ним не поехала: и то ее дети по случаю свадьбы Самоквасовых долго оставались под призором нянек, хоть и были все время в том же
городе, где
жила их мать, но за свадебными хлопотами она почти не видала их.
Не мало времени разъезжал он, был в
городе, где
жил покойный брат его, и теперь встретил его Герасим Силыч Чубалов.
Так же ко всему равнодушною казалась мать Филагрия: она также приписана была к
городу,
жила вместе с Манефой.
Прощай — это первое и последнее мое письмо, или, пожалуй, глава из будущего твоего романа. Ну, поздравляю тебя, если он будет весь такой! Бабушке и сестрам своим кланяйся, нужды нет, что я не знаю их, а они меня, и скажи им, что в таком-то
городе живет твой приятель, готовый служить, как выше сказано. —
— Городские мы, отец, городские, по крестьянству мы, а городские, в
городу проживаем. Тебя повидать, отец, прибыла. Слышали о тебе, батюшка, слышали. Сыночка младенчика схоронила, пошла молить Бога. В трех монастырях побывала, да указали мне: «Зайди, Настасьюшка, и сюда, к вам то есть, голубчик, к вам». Пришла, вчера у стояния была, а сегодня и к вам.
Неточные совпадения
Бобчинский. Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство,
живет в таком-то
городе Петр Иванович Бобчинскнй. Так и скажите:
живет Петр Иванович Бобчпиский.
У нас они венчалися, // У нас крестили детушек, // К нам приходили каяться, // Мы отпевали их, // А если и случалося, // Что
жил помещик в
городе, // Так умирать наверное // В деревню приезжал.
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь в
городе около приказных служителей у счетных дел. Не всякому открыл Господь науку: так кто сам не смыслит, меня нанимает то счетец поверить, то итоги подвести. Тем и питаюсь; праздно
жить не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и то правда, человек на человека не приходит.
Жили стрельцы в особенной пригородной слободе, названной по их имени Стрелецкою, а на противоположном конце
города расположилась слобода Пушкарская, в которой обитали опальные петровские пушкари и их потомки.
Аксиньюшка
жила на самом краю
города, в какой-то землянке, которая скорее похожа была на кротовью нору, нежели на человеческое жилище.