Неточные совпадения
Слышит Дуня — смолкли песни в сионской горнице. Слышит — по обеим сторонам кладовой раздаются неясные голоса,
с одной — мужские,
с другой — женские. Это Божьи люди в одевальных комнатах снимают «белые ризы» и одеваются в обычную одежду. Еще прошло несколько времени, голоса стихли, послышался топот,
с каждой минутой слышался он тише и тише. К
ужину, значит, пошли.
Ждет Дуня. Замирает у ней сердце — вот он скоро придет, вот она узнает тайну, что так сильно раздражает ее любопытство.
Неточные совпадения
Я
с удовольствием наблюдал за ними обоими, прячась в тени своего угла. Вдруг отворилась дверь и вошел якут
с дымящеюся кастрюлей, которую поставил перед стариком. Оказалось, что смотритель
ждал не нашего
ужина. В то же мгновение Тимофей
с торжественной радостью поставил передо мной рябчика. Об угощении и помину не было.
Свет от костров отражался по реке яркой полосой. Полоса эта как будто двигалась, прерывалась и появлялась вновь у противоположного берега.
С бивака доносились удары топора, говор людей и смех. Расставленные на земле комарники, освещенные изнутри огнем, казались громадными фонарями. Казаки слышали мои выстрелы и
ждали добычи. Принесенная кабанина тотчас же была обращена в
ужин, после которого мы напились чаю и улеглись спать. Остался только один караульный для охраны коней, пущенных на волю.
Вечером, когда садилось солнце, и на стеклах домов устало блестели его красные лучи, — фабрика выкидывала людей из своих каменных недр, словно отработанный шлак, и они снова шли по улицам, закопченные,
с черными лицами, распространяя в воздухе липкий запах машинного масла, блестя голодными зубами. Теперь в их голосах звучало оживление, и даже радость, — на сегодня кончилась каторга труда, дома
ждал ужин и отдых.
— Ах ты, мой кормилец! — сказал он Перстню, — не
ждал я тебя сегодня, да еще
с проезжими! Что бы тебе
с ними уж до Москвы доехать? А у меня, родимый, нет ни овса, ни сена, ни
ужина!
Когда Зинаида Федоровна по ночам,
поджидая своего Жоржа, неподвижно глядела в книгу, не перелистывая страниц, или когда вздрагивала и бледнела оттого, что через комнату проходила Поля, я страдал вместе
с нею, и мне приходило в голову — разрезать поскорее этот тяжелый нарыв, сделать поскорее так, чтобы она узнала все то, что говорилось здесь в четверги за
ужином, но — как это сделать?