Неточные совпадения
— Умалился
корабль, очень умалился, — скорбно промолвил Николай Александрыч. — Которых на земле не стало, которые по дальним
местам разошлись. Редко когда больше двадцати божьих людей наберется… Нас четверо, из дворни пять человек, у Варварушки в богадельне семеро. Еще человека два-три со стороны. Не прежнее время, сестрица. Теперь, говорят, опять распыхались злобой на божьих людей язычники, опять иудеи и фарисеи воздвигают бурю на Христовы
корабли. Надо иметь мудрость змиину и как можно быть осторожней.
— Когда
корабль соберется, когда властью и велением духа будут собраны люди Божьи во едино
место в сионскую горницу, — ответила Варенька, — если будет на то воля Божия, и тебя допустят посмотреть и послушать, хоть ты пока еще и язычница… Кто знает? Может быть, даже слово будет к тебе. Редко, а это иногда бывает.
Вступившая уж в
корабль Дуня села не у входной двери, а на почетном
месте, близ кормщика, рядом с Варварой Петровной, с Марьей Ивановной, с Варенькой и Катенькой.
Неточные совпадения
Им овладело беспокойство, // Охота к перемене
мест // (Весьма мучительное свойство, // Немногих добровольный крест). // Оставил он свое селенье, // Лесов и нив уединенье, // Где окровавленная тень // Ему являлась каждый день, // И начал странствия без цели, // Доступный чувству одному; // И путешествия ему, // Как всё на свете, надоели; // Он возвратился и попал, // Как Чацкий, с
корабля на бал.
Всю ночь потом черпаками и шапками выбирали они воду, латая пробитые
места; из козацких штанов нарезали парусов, понеслись и убежали от быстрейшего турецкого
корабля.
Не ездите, Христа ради!» Вслушавшись в наш разговор, Фаддеев заметил, что качка ничего, а что есть на море такие
места, где «крутит», и когда
корабль в эдакую «кручу» попадает, так сейчас вверх килем повернется.
Не успело воображение воспринять этот рисунок, а он уже тает и распадается, и на
место его тихо воздвигся откуда-то
корабль и повис на воздушной почве; из огромной колесницы уже сложился стан исполинской женщины; плеча еще целы, а бока уже отпали, и вышла голова верблюда; на нее напирает и поглощает все собою ряд солдат, несущихся целым строем.
Два врага, обезображенные голодом, умерли, их съели какие-нибудь ракообразные животные…
корабль догнивает — смоленый канат качается себе по мутным волнам в темноте, холод страшный, звери вымирают, история уже умерла, и
место расчищено для новой жизни: наша эпоха зачислится в четвертую формацию, то есть если новый мир дойдет до того, что сумеет считать до четырех.