Неточные совпадения
Им овладело беспокойство,
Охота к перемене
мест(Весьма мучительное свойство,
Немногих добровольный крест).
Оставил он свое селенье,
Лесов и нив уединенье,
Где окровавленная тень
Ему являлась каждый день,
И начал странствия без цели,
Доступный чувству одному;
И путешествия ему,
Как всё на свете, надоели;
Он возвратился и попал,
Как Чацкий, с
корабля на бал.
Всю ночь потом черпаками и шапками выбирали они воду, латая пробитые
места; из козацких штанов нарезали парусов, понеслись и убежали от быстрейшего турецкого
корабля.
Не ездите, Христа ради!» Вслушавшись в наш разговор, Фаддеев заметил, что качка ничего, а что есть на море такие
места, где «крутит», и когда
корабль в эдакую «кручу» попадает, так сейчас вверх килем повернется.
Не успело воображение воспринять этот рисунок, а он уже тает и распадается, и на
место его тихо воздвигся откуда-то
корабль и повис на воздушной почве; из огромной колесницы уже сложился стан исполинской женщины; плеча еще целы, а бока уже отпали, и вышла голова верблюда; на нее напирает и поглощает все собою ряд солдат, несущихся целым строем.
Два врага, обезображенные голодом, умерли, их съели какие-нибудь ракообразные животные…
корабль догнивает — смоленый канат качается себе по мутным волнам в темноте, холод страшный, звери вымирают, история уже умерла, и
место расчищено для новой жизни: наша эпоха зачислится в четвертую формацию, то есть если новый мир дойдет до того, что сумеет считать до четырех.
Если бы воссел на сии
корабли, то, в веселиях начав путешествие и в веселиях его скончая, столь же бы много сделал открытий, сидя на одном
месте (и в моем государстве), толико же бы прославился; ибо ты бы почтен был твоим государем.
Не прошло трех месяцев, как уж он получил
место при русской миссии в Лондоне и с первым отходившим английским
кораблем (пароходов тогда еще в помине не было) уплыл за море.
Говорят, что незадолго до пожара в доме или до крушения
корабля умные, нервные крысы стаями перебираются в другое
место.
Парамонов тоже был уроженцем этого села, и хотя давно перенес свою торговую деятельность в Петербург, но от времени до времени посещал родное
место и числился главным ревнителем тамошнего"
корабля".
А с берега, от пристани два пароходика все возят народ на
корабль, потому что
корабли, которые ходят по океану, стоят на середине поодаль, на самом глубоком
месте.
Вместе с этим кто-то громко крикнул, молодая девушка рванулась к морю, и Матвей услышал ясно родное слово: «Отец, отец!» Между тем,
корабль, тихо работавший винтами, уже отодвинулся от этого
места, и самые волны на том
месте смешались с белым туманом.
«Вот если она полетит сюда, — подумала Елена, — это будет хороший знак…» Чайка закружилась на
месте, сложила крылья — и, как подстреленная, с жалобным криком пала куда-то далеко за темный
корабль.
Корма
корабля выдавалась над низкой в этом
месте набережной, образуя меж двумя канатами и водой внизу навесный угол.
— Молитва «Во еже устроити
корабль» к буксирному и речному пароходу неподходяща, то есть не то — неподходяща, — а одной ее мало!.. Речной пароход,
место постоянного жительства команды, должен быть приравнен к дому… Стало быть, потребно, окромя молитвы «Во еже устроити
корабль», — читать еще молитву на основание дома… Ты чего выпьешь, однако?
Откладывать поездку было неудобно и по отношению к Матвееву и ко мне, без того потерявшему много лет в университете. Поэтому, получивши от отца небольшую сумму денег, я тем же путем вернулся в Москву к старикам Григорьевым и, доехав в дилижансе до Петербурга, немедля взял
место на отходившем в Штетин пароходе «Николай». Зная, что платье несравненно дешевле за границей, я сел на
корабль в студенческом сюртуке.
Они стояли в разных
местах, точно
корабли на якорях; к одному из них прильнула лодка Писарева, и мы поплыли было прямо к нему, несмотря на его маханье и крики, что мы отпугаем всю рыбу.
На Огненной Земле Дарвин видел с
корабля женщину, кормившую грудью ребенка; она подошла к судну и оставалась на
месте единственно из любопытства, а между тем мокрый снег, падая, таял на ее голой груди и на теле ее голого малютки.
Постыдная эта торговля людьми еще процветала во времена нашего рассказа, и большие парусные
корабли с трюмами, набитыми «черным» грузом, то и дело совершали рейсы между берегами Африки и Южной Америки, снабжая последнюю невольниками. Скованные, томились несчастные негры в трюмах во все время перехода. Нечего и говорить, что с ними обращались варварски, и случалось, этот «живой» груз доставлялся до
места назначения далеко не в полном количестве.
Желтовато-мутная вода этой глубокой реки, судоходной на протяжении 80 миль от устья для самых больших, глубокосидящих
кораблей, напомнила Ашанину китайские реки Вусунг и Янтсе Кианг. Но на Донае нет почти мелей и банок, которыми изобилуют китайские реки. Донай уже, берега его покрыты густой дикой растительностью.
Местами река суживается на поворотах и на пароходе то и дело приходится перекладывать руль с борта на борт, и в таких узких
местах ветви береговых кустарников лезут в отворенные иллюминаторы кают.
Вступившая уж в
корабль Дуня села не у входной двери, а на почетном
месте, близ кормщика, рядом с Варварой Петровной, с Марьей Ивановной, с Варенькой и Катенькой.
— Когда
корабль соберется, когда властью и велением духа будут собраны люди Божьи во едино
место в сионскую горницу, — ответила Варенька, — если будет на то воля Божия, и тебя допустят посмотреть и послушать, хоть ты пока еще и язычница… Кто знает? Может быть, даже слово будет к тебе. Редко, а это иногда бывает.
— Умалился
корабль, очень умалился, — скорбно промолвил Николай Александрыч. — Которых на земле не стало, которые по дальним
местам разошлись. Редко когда больше двадцати божьих людей наберется… Нас четверо, из дворни пять человек, у Варварушки в богадельне семеро. Еще человека два-три со стороны. Не прежнее время, сестрица. Теперь, говорят, опять распыхались злобой на божьих людей язычники, опять иудеи и фарисеи воздвигают бурю на Христовы
корабли. Надо иметь мудрость змиину и как можно быть осторожней.
Моряки ушли, а на том
месте, где раньше красовался
корабль, виднелась только большая промоина, на ней плавал лед и обгоревшие куски дерева.
Перед изумленными путешественниками на
месте, где за семьдесят лет перед тем была лишь пустынная степь и развалины, предстала крепость, арсенал со множеством пушек, три готовых на верфях
корабля, несколько церквей, красивые здания, купеческие суда в прекрасном порту, словно как из земли выросший новый город, богатый и многолюдный.
Впрочем и без предыдущих пояснительных строк самая фамилия владельца «заимки» делала ясным для читателя, что
место действия этого правдивого повествования — та далекая страна золота и «классического Макара», где выброшенные за борт государственного
корабля, именуемого центральной Россией, нашли себе приют разные нарушители закона, лихие люди, бродяги, нашли и осели, обзавелись семьей, наплодили детей, от которых пошло дальнейшее потомство, и образовали, таким образом, целые роды, носящие фамилии Толстых, Гладких, Беспрозванных, Неизвестных и тому подобных, родословное дерево которых, несомненно, то самое, из которых сделана «русская» скамья подсудимых.
Самая физиономия владельца заимки указывает, что
место действия этого рассказа — та далекая страна золота и классического Макара, где выброшенные за борт государственного
корабля, именуемого центральной Россией, нашли себе приют разные нарушители закона, лихие люди, бродяги, — нашли и осели, обзавелись семьей, наплодили детей, от которых пошло дальнейшее потомство, и образовались таким образом целые роды, носящие фамилии Беспрозванных, Неизвестных и тому подобные, родословное дерево которых, несомненно, то самое, из которого сделана «русская» скамья подсудимых, — словом, Сибирь.
На
корабле подобрали паруса и завязали на мачте крест-накрест снасти. Подошел буксирный пароход и, пыхтя, потащил его на линию
кораблей. Море было тихо, у берега еле-еле плескался остаток зыби.
Корабль вошел в линию, где стояли вдоль набережной бок о бок
корабли из всех стран света, и большие, и малые, всяких размеров, форм и оснасток. «Богородица-Ветров» стала между итальянским бригом и английскою галеттой, которые потеснились, чтобы дать
место новому товарищу.