На что работница Матрена и ряба и неуклюжа, вот что кушанья-то носила сюда, — больше
на черта, чем на девку похожа, и ту в покое не оставил.
Неточные совпадения
— А то могу доложить вашей милости, что по нонешнему году этот товар самый что ни
на есть анафемский. Провалиться б ему, проклятому, ко всем
чертям с самим сатаной, — отвечал Корней.
— Ходкий, неча сказать!.. — захохотал Корней. — Теперь у Макарья, что водке из-под лодки, что этому товару, одна цена. Наш хозяин решил всего тюленя, что ни привез
на ярманку, в Оку покидать; пущай, говорит, водяные
черти кашу себе маслят. Баржа у нас тут где-то
на Низу с этой дрянью застряла, так хозяин дал мне пору́ченность весь жир в воду, а баржу погрузить другим товаром да наскоро к Макарью вести.
— Знаю, — крикнул Марко Данилыч. — Ступай до греха!.. Да убирайся же, чтоб
черти тебя
на том свете жарили да всякой мерзостью заместо масла поливали!
Догадлив Федор Яковлич, и Богу, и
черту заодно угодить хочет —
на помост-от ораву немецкой нечисти нагнал, а над помостом Богородичен образ в золоченой ризе поставил, лампаду перед ним негасимую теплит…
— Безобразники!.. Пьяницы,
черт бы вас побрал!.. Ночи
на вас нет!.. Ишь разорались, беспутные!.. Проспаться не дадут!.. — неистово охрипшим голосом кричал спросонья какой-то сильно, должно быть, подгулявший купчина.
— Какого тебе дьявола надо?
Черти еще
на кулачки не дрались, а ты, подлец, уж и лезешь ко мне! — пуще прежнего кричал Смолокуров, отпирая дверь.
Не ответил
на то Марко Данилыч. Низко наклонясь, стал он тросточкой по песку
чертить.
— Убирайся ты к
черту с разверсткой!.. — зарычал Орошин, бросая
на стол подписной лист. — Ни с кем не хочу иметь дела. Завтра чем свет один управлюсь… Меня
на это хватит. Дурак я был, что в Астрахани всего у них не скупил, да тогда они, подлецы, еще цен не объявляли… А теперь доронинской рыбы вам и понюхать не дам.
Вериги
на плéчах, а
черт на шее…
— Один
черт на дьяволе,
на одном бы сучке обоих повесить, — громко сказал пильщик из самых задорных. С криком
на него все накинулись...
— Нет, — тоскливо ответил Самоквасов. — Да и
на что мне дом, как порассудить хорошенько. Истратишься
на него, а после с рук не сбудешь… А где мне еще придется жить, сам покуда не знаю. В Москве ли, в Питере ли, или у
черта на куличках где-нибудь…
Его очень заинтересовали откровенно злые взгляды Дронова, направленные на учителя. Дронов тоже изменился, как-то вдруг. Несмотря на свое уменье следить за людями, Климу всегда казалось, что люди изменяются внезапно, прыжками, как минутная стрелка затейливых часов, которые недавно купил Варавка: постепенности в движении их минутной стрелки не было, она перепрыгивала с черты
на черту. Так же и человек: еще вчера он был таким же, как полгода тому назад, но сегодня вдруг в нем являлась некая новая черта.
Черт всплеснул руками и начал от радости галопировать на шее кузнеца. «Теперь-то попался кузнец! — думал он про себя, — теперь-то я вымещу на тебе, голубчик, все твои малеванья и небылицы, взводимые
на чертей! Что теперь скажут мои товарищи, когда узнают, что самый набожнейший из всего села человек в моих руках?» Тут черт засмеялся от радости, вспомнивши, как будет дразнить в аде все хвостатое племя, как будет беситься хромой черт, считавшийся между ними первым на выдумки.
— Сочиняют, ракалии… Как по зубам бьют, а за что — нельзя понять. Гервасий! А
на черта он мне сдался, Гервасий этот! Умбракул…
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Вот тебе
на! (Вслух).Господа, я думаю, что письмо длинно. Да и
черт ли в нем: дрянь этакую читать.
Аммос Федорович. Опасно,
черт возьми! раскричится: государственный человек. А разве в виде приношенья со стороны дворянства
на какой-нибудь памятник?
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что
на сердце, то и
на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь…
черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь
на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет
на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая
черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Кажется и легко
на вид, а рассмотришь — просто
черт возьми!