Строено ты, царство, ради изгнанных,
Что на свете были мучимы и гнаны,
Что верою жили, правдою служили,
От чистого
сердца Бога возлюбили.
Неточные совпадения
Бо́йки и резвы в своем Вольске они выросли, а теперь сидят себе да помалкивают, боясь слово сказать, сохрани
Бог не осмеяли бы, а у самих
сердце так и щемит, так и ноет — расплакаться, так в ту же пору…
«Ведай, Флена Васильевна, что ты мне не токмо дщерь о Господе, но и по плоти родная дочь. Моли
Бога о грешной твоей матери, а покрыет он, Пресвятый, своим милосердием прегрешения ея вольные и невольные, явные и тайные. Родителя твоего имени не поведаю, нет тебе в том никакой надобности. Сохрани тайну в
сердце своем, никому никогда ее не повеждь. Господом
Богом в том заклинаю тебя. А записку сию тем же часом, как прочитаешь, огню предай».
— И не заводите их, — сказала Марья Ивановна. — Но надо вам сказать, моя дорогая, что дух злобы и неприязни не одними романами прельщает людей. Много у него разных способов к совращенью и пагубе непорочных… Не одними книгами распаляет он в их
сердцах ту страсть, что от
Бога и от святых его ангелов отлучает… Пуще всего берегитесь этой злой, пагубной страсти…
— Ну ладно, ладно,
Бог уж с тобой,
сердца на тебя не держу, — сказал Смолокуров. — Неси-ка ты, неси остальные-то. Домой пора — щи простынут…
Попросите их Христом
Богом — поболели бы
сердцем по горьком, несчастном житье моем.
— Духом не мятись,
сердцем не крушись, — выпевала Катенька, задыхаясь почти на каждом слове. — Я,
Бог, с тобой, моей сиротой, за болезнь, за страданье духа дам дарованье!.. Радуйся, веселись, верна-праведная!.. Звезда светлая горит, и восходит месяц ясный, будет, будет день прекрасный, нескончаемый вовек!..
Бог тебя просвятит, ярче солнца осветит… Оставайся,
Бог с тобою, покров Божий над тобою!
Станемте мы, други,
Бочку расчинати,
Пиво распивати,
Бога государя
В помощь призывати,
Авось наш надёжа
До нас умилится,
Во
сердца во наши
Он, свет, преселится…
К
Богу сердцем ты пылай, свое
сердце надрывай!..
Кто с
Богом не водится,
По ночам ему не молится,
На раденьях не трудится,
Сердцем кто не надрывается,
Горючьими слезами не обливается —
Много, много с того спросится,
Тяжело будет ответ держать,
На том свете в темноте лежать!
А кто с Господом водится,
По ночам ему молится,
На раденьях не ленится,
Сердцем своим надрывается,
Живот кровью обливается,
Сердечный ключ поднимается,
Хотя
сердцем надрывается
Да слезами омывается, —
За то на небе ему слава велия!
— Нет, нет! — вскрикнула она. — Не поминай ты мне про них, не мути моего
сердца,
Богом прошу тебя… Они жизнь мою отравили, им, как теперь вижу, хотелось только деньгами моими завладеть, все к тому было ведено. У них ведь что большие деньги, что малые — все идет в корабль.
— Слава
Богу, — сказала Дуня. — Как только вспомню я, что у меня дядя родной в полону,
сердце кровью так и обольется… Поскорее бы уж вынес его Господь… Дарья Сергевна как у вас поживает?
Затем, прекратя сие писание, вновь приношу наичувствительнейшую и глубочайшую нашу благодарность ото всего нашего семейства за ваше неоставление в бедной нашей доле, паче же всего от всей души моей и от всего
сердца молю и просить не престану прещедрого и неистощимого в своих милостях Господа
Бога, да излиет на супружескую жизнь вашу всякие блага и милости к вам.
— Не шутили! В Америке я лежал три месяца на соломе, рядом с одним… несчастным, и узнал от него, что в то же самое время, когда вы насаждали в моем
сердце бога и родину, — в то же самое время, даже, может быть, в те же самые дни, вы отравили сердце этого несчастного, этого маньяка, Кириллова, ядом… Вы утверждали в нем ложь и клевету и довели разум его до исступления… Подите взгляните на него теперь, это ваше создание… Впрочем, вы видели.
— Так-то, человече! — говорит казак, опустив голову. — Господень закон — духовное млеко, а до нас доходит только сыворотка. Сказано: «чистии
сердцем бога узрят» — а разве оно, сердце твоё, может чисто быть, если ты не своей волей живёшь? А коли нет у тебя свободной воли, стало быть, нет и веры истинной, а только одна выдумка.
Неточные совпадения
Городничий. Да говорите, ради
бога, что такое? У меня
сердце не на месте. Садитесь, господа! Возьмите стулья! Петр Иванович, вот вам стул.
Красивая, здоровая. // А деток не дал
Бог! // Пока у ней гостила я, // Все время с Лиодорушкой // Носилась, как с родным. // Весна уж начиналася, // Березка распускалася, // Как мы домой пошли… // Хорошо, светло // В мире Божием! // Хорошо, легко, // Ясно н а ́
сердце.
Стародум(c нежнейшею горячностию). И мое восхищается, видя твою чувствительность. От тебя зависит твое счастье.
Бог дал тебе все приятности твоего пола. Вижу в тебе
сердце честного человека. Ты, мой сердечный друг, ты соединяешь в себе обоих полов совершенства. Ласкаюсь, что горячность моя меня не обманывает, что добродетель…
Скотинин. Смотри ж, не отпирайся, чтоб я в
сердцах с одного разу не вышиб из тебя духу. Тут уж руки не подставишь. Мой грех. Виноват
Богу и государю. Смотри, не клепли ж и на себя, чтоб напрасных побой не принять.
Одно — вне ее присутствия, с доктором, курившим одну толстую папироску за другою и тушившим их о край полной пепельницы, с Долли и с князем, где шла речь об обеде, о политике, о болезни Марьи Петровны и где Левин вдруг на минуту совершенно забывал, что происходило, и чувствовал себя точно проснувшимся, и другое настроение — в ее присутствии, у ее изголовья, где
сердце хотело разорваться и всё не разрывалось от сострадания, и он не переставая молился
Богу.