Шумит, бежит пароход, то и дело меняются виды: высятся крутые горы, то покрытые темно-зеленым орешником, то обнаженные и прорезанные глубокими и далеко уходящими врáгами. Река извивается, и с каждым изгибом ее горы то подходят к воде и
стоят над ней красно-бурыми стенами, то удаляются от реки, и от их подошвы широко и привольно раскидываются ярко-зеленые сочные покосы поемных лугов. Там и сям на венце гор чернеют ряды высоких бревенчатых изб, белеют сельские церкви, виднеются помещичьи усадьбы.
Постоял над ним немного Николай Александрыч. Смотрит, а у Денисова лицо помертвело, руки похолодели, сердце почти не бьется. Только изредка пробегавшие по лицу судороги показывали, что он еще жив.
Неточные совпадения
Когда Смолокуров домой воротился, Дуня давно уж спала. Не снимая платья, он осторожно разулся и, тихонечко войдя в соседнюю комнату, бережно и беззвучно положил Дуне на столик обещанный гостинец — десяток спелых розовых персиков и большую, душистую дыню-канталупку, купленные им при выходе из трактира. Потом минуты две
постоял он
над крепко, безмятежным сном заснувшею девушкой и, сотворив
над ее изголовьем молитву, тихонько вышел на цыпочках вон.
Долго
стоял он тут, защищенный от ветра и дождя каютками капитана и лоцмана, что построены
над колесными кожухами.
Вся в белом, Лиза
стоит у окна, склонясь
над связкой поставленных в воду ярких цветов. Заслышав шаги, быстро она обернулась...
Там и сям середь улицы вырыты колодцы,
над ними
стоят деревянные шатры на толстых столбах.
Идет на голоса и вот видит — на дальнем староверском участке,
над свежей, дерном еще не покрытой могилой скитские черницы
стоят…
Совсем рассвело, но ровно свинцовые тучи висят
над землей. В воздухе белая мгла, кругом
над сырыми местами туманы… Пышет север холодом, завернул студеный утренник, побелели тесовые крыши. Ровно прикованный к раскрытому оконцу,
стоит в раздумье Самоквасов.
Смолоду крестьянским делом брезговал, все бы ему на молитве
стоять да
над книжками сидеть.
Как мертвец бледная, в оцепенении
стояла Дуня. Вне себя была она, дрожала всем телом и плакала. Бережно довела ее Марья Ивановна до ближайшего диванчика и уложила. Варенька села возле Дуни, махая
над ней пальмовой веткой.
Хоть бежать, так в ту же пору Василью Борисычу. Да бежать-то некуда — горница людей полна, и все
над ним весело смеются. С одной стороны держит его Никитишна, а с другой — сам Патап Максимыч
стоит, ухвативши за плечо зятя любезного.
То, что почти целый год для Вронского составляло исключительно одно желанье его жизни, заменившее ему все прежние желания; то, что для Анны было невозможною, ужасною и тем более обворожительною мечтою счастия, — это желание было удовлетворено. Бледный, с дрожащею нижнею челюстью, он
стоял над нею и умолял успокоиться, сам не зная, в чем и чем.
Няня не обманула: ночь пролетела как краткое мгновение, которого я и не заметил, и бабушка уже
стояла над моею кроваткою в своем большом чепце с рюшевыми мармотками и держала в своих белых руках новенькую, чистую серебряную монету, отбитую в самом полном и превосходном калибре.
Макаров
постоял над ним с минуту, совершенно не похожий на себя, приподняв плечи, сгорбясь, похрустывая пальцами рук, потом, вздохнув, попросил Клима:
— Извольте принять! — крикнул он, весь багровый от гнева, — я не обязан
стоять над вами; а то после скажете, что не получили. Сосчитайте.
Неточные совпадения
Уж налились колосики. //
Стоят столбы точеные, // Головки золоченые, // Задумчиво и ласково // Шумят. Пора чудесная! // Нет веселей, наряднее, // Богаче нет поры! // «Ой, поле многохлебное! // Теперь и не подумаешь, // Как много люди Божии // Побились
над тобой, // Покамест ты оделося // Тяжелым, ровным колосом // И стало перед пахарем, // Как войско пред царем! // Не столько росы теплые, // Как пот с лица крестьянского // Увлажили тебя!..»
Над ним с зеленым зонтиком //
Стоял дворовый преданный, // Другой рукой отмахивал // Слепней и комаров.
«Уйди!..» — вдруг закричала я, // Увидела я дедушку: // В очках, с раскрытой книгою //
Стоял он перед гробиком, //
Над Демою читал. // Я старика столетнего // Звала клейменым, каторжным. // Гневна, грозна, кричала я: // «Уйди! убил ты Демушку! // Будь проклят ты… уйди!..»
Г-жа Простакова (
стоя на коленях). Ах, мои батюшки, повинную голову меч не сечет. Мой грех! Не губите меня. (К Софье.) Мать ты моя родная, прости меня. Умилосердись надо мною (указывая на мужа и сына) и
над бедными сиротами.
Кити
стояла с засученными рукавами у ванны
над полоскавшимся в ней ребенком и, заслышав шаги мужа, повернув к нему лицо, улыбкой звала его к себе. Одною рукою она поддерживала под голову плавающего на спине и корячившего ножонки пухлого ребенка, другою она, равномерно напрягая мускул, выжимала на него губку.