Неточные совпадения
— Вестимо, не тому, Василий Фадеич, — почесывая в затылках, отвечали бурлаки. — Твои слова шли к добру, учил ты нас по-хорошему. А мы-то, гляди-ка, чего сдуру-то наделали… Гля-кась, како дело вышло!.. Что теперича нам за это
будет? Ты, Василий Фадеич, человек знающий, все
законы произошел, скажи, Христа ради, что нам за это
будет?
— Суд на то
есть,
закон, — вступился Веденеев.
— Двести лет назад можно
было в кабалу отдавать, а теперь нельзя, — сказал Дмитрий Петрович. — Господень
закон только вечен, а людские
законы временные, потому они и меняются.
— Мало ль чего! Татары и кобылятину жрут, господа зайцев
едят да похваливают. Вотяки с чувашами и житничками не брезгуют. Так им
закон не писан, а мы люди крещеные, от мерзости нам вкушать не подобает. Нет уж, Петр Степаныч, пожалуйста, не паскудь ухи.
Живем скромно, по
закону, ну а по иным обителям и житье другое:
есть там девицы веселые и податливые, поди, теперь с ними ровно сыр в масле катается…
И не
будет тогда над тобой ни начала, ни власти, ни
закона, ибо праведному
закон не лежит…
И по
закону, и по заведенному обычаю мир-народ должен
был принять сироту на свое попеченье и приставить к наследству надежного опекуна.
Ихний
закон хмельного не дозволяет, да они то ставят в оправданье: запрещено-де виноградное вино, а русское — из хлеба, значит, его
пить не грех.
Праведницей станешь, и не
будет в тебе греха, не
будет над тобой ни власти, ни
закона, потому что «праведнику
закон не лежит».
Воспитанье давали ей обыкновенное для того времени — наняты
были француженка, немка, учительница музыки, учительница пения, а русскому языку, русской истории и
закону Божию велели учить уволенному за пьянство из соседнего села дьякону.
— Что мне калякать? Одному тебе сказываю, — добродушно усмехаясь, весело молвил Марко Данилыч. — Зачем до времени вашим абызам сказывать, что ты, Махметушка, вашей веры царя наливкой
спаиваешь… Вот ежели бы в цене не сошлись, тогда дело иное — молчать не стану. Всем абызам, всем вашим муллам и ахунам
буду рассказывать, как ты, Махметушка, Богу своему не веруешь и бусурманского вашего
закона царей вишневкой от веры отводишь.
— Экой грозный какой! — шутливо усмехаясь, молвил Марко Данилыч. — А ты полно-ка, Махметушка, скрытничать, я ведь, слава Богу, не вашего
закона. По мне, цари вашей веры хоть все до единого передохни либо перетопись в вине аль в ином хмельном пойле. Нам это не обидно. Стало
быть, умный ты человек — со мной можно тебе обо всем калякать по правде и по истине… Понял, Махметка?.. А уж я бы тебя такой вишневкой наградил, что век бы стал хорошим словом меня поминать. Да на-ка вот, попробуй…
— Как же можно, сударыня? Без того нельзя. Мы ведь тоже люди крещеные, свят
закон памятуем: «Сущего в пути
напой, накорми, без хлеба, без соли и́з дома своего не отпусти», — сказала Аграфена.
Что на сердцах ваших напишется, то прорицайте на радениях и что ни скажете в восторге неизглаголанном, то и
будь вам
законом и заповедьми.
Удержите же рыдания, удержите источники слезные —
напою души жаждущие, напитаю души алчущие, на сердцах ваших напишу
закон правды».
— Когда бываю восторжен духом, мои речи еще трудней понять. Сочтешь меня ума лишенным, богохульником, неверным… И все посмеются надо мной и поругаются мне, и
будет мое имя проречено. Орудием яко зло нечистого сочтут меня, человеком, уготованным геенне огненной! — сказал Егор Сергеич. — Дан мне дар говорить новыми язы́ки; новые
законы даны мне. И те дары получил я прямо из уст христа и пророка Максима.
Недалеко то время, когда этот
закон будет общим.
У них вечное девичество в
закон поставляется, думать про мужчин даже запрещается, а я
была тогда им так много обижена, так ненавидела его, всякого зла и несчастья желала ему, оттого больше и предалась душою фармазонской вере…
Дойдут до жены такие вести — жизни не рад
будешь, да и тесть по головке не погладит: «Ты, дескать,
закон исполняй, а на чужих глаза пялить не смей».
Есть законы мудрые, которые хотя человеческое счастие устрояют (таковы, например, законы о повсеместном всех людей продовольствовании), но, по обстоятельствам, не всегда бывают полезны; есть законы немудрые, которые, ничьего счастья не устрояя, по обстоятельствам бывают, однако ж, благопотребны (примеров сему не привожу: сам знаешь!); и есть, наконец, законы средние, не очень мудрые, но и не весьма немудрые, такие, которые, не будучи ни полезными, ни бесполезными, бывают, однако ж, благопотребны в смысле наилучшего человеческой жизни наполнения.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к тебе в дом целый полк на постой. А если что, велит запереть двери. «Я тебя, — говорит, — не
буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено
законом, а вот ты у меня, любезный,
поешь селедки!»
Правдин.…требовать от правительства, чтоб сделанная ей обида наказана
была всею строгостью
законов. Сейчас представлю ее перед суд как нарушительницу гражданского спокойства.
Софья. Во всю жизнь мою ваша воля
будет мой
закон.
Наконец он не выдержал. В одну темную ночь, когда не только будочники, но и собаки спали, он вышел, крадучись, на улицу и во множестве разбросал листочки, на которых
был написан первый, сочиненный им для Глупова,
закон. И хотя он понимал, что этот путь распубликования
законов весьма предосудителен, но долго сдерживаемая страсть к законодательству так громко вопияла об удовлетворении, что перед голосом ее умолкли даже доводы благоразумия.
"Сижу я, — пишет он, — в унылом моем уединении и всеминутно о том мыслю, какие
законы к употреблению наиболее благопотребны
суть.