Неточные совпадения
Это гнездо угасшего рода
князей Заборовских. Теперь оно принадлежит разбогатевшему откупщику Кирдяпину, родитель же его некогда был подносчиком в Разгуляе. А Разгуляй — любимейший народом кабак в селе Заборье.
Стоит он между пристанью и базаром: место веселое, бойкое.
Кой-где уцелели каменные постаменты, на них в старые годы
стояли статуи. Известный богач прошедшего века,
князь Алексей Юрьич скупил много статуй за границей и поставил их в своем Заборье. Куда поcле девались они, бог знает. Вот на одном постаменте уцелели буквы: «Jov… omnipoten…» [Юпитер… всемогущий… (лат.).]. На другом ясна надпись: «Venus et Adonis» [Венера и Адонис (лат.).].
Но когда Долгоруков девятилетней ссылкой и смертью на колесе платил за грехи молодости, ловкий
князь Алексей Юрьич, ругая на чем свет
стоит павшего собутыльника, с прекрасным аппетитом изволил кушать за роскошными обедами герцога Эрнста-Иоанна Курляндского.
Там, запыленный, запачканный, как вьштел из павильона,
стоял князь перед портретом женщины, у которой, по какой-то прихоти прежних владельцев, лицо было замазано черной краской. Знакомый ящик
стоял на полу перед портретом. Я взглянул на
князя. Он плакал.
Выложили перед
князем Алексеем Юрьичем из тороков зверя травленого,
стоим, ждем слова ласкового.
На другой день в Заборье пир горой. Соберутся большие господа и мелкопоместные, торговые люди и приказные, всего человек, может, с тысячу, иной год и больше. У
князя Алексея Юрьича таков был обычай: кто ни пришел, не спрашивают, чей да откуда, а садись да пей, а коли есть хочешь, пожалуй, и ешь, добра припасено вдосталь… На поляне, позадь дому, столы поставлены, бочки выкачены. Музыка, песни, пальба, гульба день-деньской стоном
стоят. Вечером потешные огни да бочки смоляные, хороводы в саду.
— Ну ладно, — сказал
князь Алексей Юрьич да и кликнул вершника. А вершников с десяток завсегда у крыльца на конях
стояло для посылок.
Сел Чуркин с
князем в карету, поехал в Заборье обедать. А за обедом Чуркина на перво место посадили, и
князь Алексей Юрьич сам ему прислуживал: за стулом у него с тарелкой
стоял, хозяином все время называл: «Я, говорит, у Трифона Егорыча в услужении».
И попадись он
князю на другой день за балаганами, а тут песок сыпучий, за песком озеро, дно ровное да покатое, от берега мелко, а на середке дна не достанешь; зато ни ям, ни уступов нет ни единого. Завидевши купчину,
князь остановился, пальцем манит его к себе: поди-ка, мол, сюда. Купчина смекнул, зачем зовет, нейдет, да,
стоя саженях в двадцати от
князя, говорит ему...
И стал
князь,
стоя в воде, креститься и всеми святыми себя заклинать, что никакого дурна над купчиной не учинит. Дал купчина веру, поехал в Заборье.
А именины справлял
князь на пятый день Покрова. Пиры бывали великие; недели на две либо на три все окружное шляхетство съезжалось в Заборье, губернатор из Зимогорска, воеводы провинциальные, генерал, что с драгунскими полками в Жулебине
стоял, много и других чиновных. Из Москвы наезжали, иной раз из Питера. Всякому лестно было
князя Алексея Юрьича с днем ангела поздравить.
Пьштньте были похороны: три архимандрита, священников человек сто. Хоть княгиню Марфу Петровну и мало кто знал, а все по ней плакали. А
князь,
стоя у гроба, хоть бы слезинку выронил, только похудел за последние дни да часто вздрагивал. Шесть недель нищую братию в Заборье кормили, кажду субботу деньги им по рукам раздавали, на человека по денежке.
Столы раскладывают, бумаги кладут, за стол садятся, ничего
князь не видит:
стоит, глаза в угол уставивши, одно твердит...
Князь толкнулся было в дверь, но она не уступила его усилиям. Прошло несколько страшных, мучительных мгновений…
Князь стоял, уткнувшись головою в дверь, у него все помутилось в голове и в глазах; только вдруг он затрепетал всем телом: ему послышался ясно плач ребенка… Князь опустился на стоявшее около него кресло; слезы, неведомо для него самого, потекли у него по щекам. «Боже, благодарю тебя!» — произнес он, вскидывая глаза к небу.
Неточные совпадения
А по́ лугу, // Что гол, как у подьячего // Щека, вчера побритая, //
Стоят «
князья Волконские» // И детки их, что ранее // Родятся, чем отцы.
За стулом у светлейшего // У
князя Переметьева // Я сорок лет
стоял, // С французским лучшим трюфелем // Тарелки я лизал, // Напитки иностранные // Из рюмок допивал…
Как взглянули головотяпы на
князя, так и обмерли. Сидит, это, перед ними
князь да умной-преумной; в ружьецо попаливает да сабелькой помахивает. Что ни выпалит из ружьеца, то сердце насквозь прострелит, что ни махнет сабелькой, то голова с плеч долой. А вор-новотор, сделавши такое пакостное дело,
стоит брюхо поглаживает да в бороду усмехается.
Разговаривая и здороваясь со встречавшимися знакомыми, Левин с
князем прошел все комнаты: большую, где
стояли уже столы и играли в небольшую игру привычные партнеры; диванную, где играли в шахматы и сидел Сергей Иванович, разговаривая с кем-то; бильярдную, где на изгибе комнаты у дивана составилась веселая партия с шампанским, в которой участвовал Гагин; заглянули и в инфернальную, где у одного стола, за который уже сел Яшвин, толпилось много державших.
Княгиня сидела в кресле молча и улыбалась;
князь сел подле нее. Кити
стояла у кресла отца, всё не выпуская его руку. Все молчали.