Неточные совпадения
За спором
не заметили,
Как село солнце красное,
Как вечер наступил.
Наверно б ночку целую
Так шли — куда
не ведая,
Когда б им баба встречная,
Корявая Дурандиха,
Не крикнула: «Почтенные!
Куда
вы на ночь глядючи
Надумали идти...
«Куда?..» — переглянулися
Тут наши мужики,
Стоят, молчат, потупились…
Уж ночь давно сошла,
Зажглися звезды частые
В высоких небесах,
Всплыл месяц, тени черные
Дорогу перерезали
Ретивым ходокам.
Ой тени! тени черные!
Кого
вы не нагоните?
Кого
не перегоните?
Вас только, тени черные,
Нельзя поймать — обнять!
Нарядны
вы, да строит
васНе лишняя копеечка,
А кровная беда!..
— Теперь посмотрим, братия,
Каков попу почет?
Задача щекотливая,
Не прогневить бы
вас…
«
Не сами… по родителям
Мы так-то…» — братья Губины
Сказали наконец.
И прочие поддакнули:
«
Не сами, по родителям!»
А поп сказал: — Аминь!
Простите, православные!
Не в осужденье ближнего,
А по желанью вашему
Я правду
вам сказал.
Таков почет священнику
В крестьянстве. А помещики…
«Чудные! как
вы смотрите! —
Сказал купец с усмешкою, —
Тут дело
не в комплекции...
Эх! эх! придет ли времечко,
Когда (приди, желанное!..)
Дадут понять крестьянину,
Что розь портрет портретику,
Что книга книге розь?
Когда мужик
не Блюхера
И
не милорда глупого —
Белинского и Гоголя
С базара понесет?
Ой люди, люди русские!
Крестьяне православные!
Слыхали ли когда-нибудь
Вы эти имена?
То имена великие,
Носили их, прославили
Заступники народные!
Вот
вам бы их портретики
Повесить в ваших горенках,
Их книги прочитать…
Садятся два крестьянина,
Ногами упираются,
И жилятся, и тужатся,
Кряхтят — на скалке тянутся,
Суставчики трещат!
На скалке
не понравилось:
«Давай теперь попробуем
Тянуться бородой!»
Когда порядком бороды
Друг дружке поубавили,
Вцепились за скулы!
Пыхтят, краснеют, корчатся,
Мычат, визжат, а тянутся!
«Да будет
вам, проклятые!
Не разольешь водой...
Пришел дьячок уволенный,
Тощой, как спичка серная,
И лясы распустил,
Что счастие
не в пажитях,
Не в соболях,
не в золоте,
Не в дорогих камнях.
«А в чем же?»
— В благодушестве!
Пределы есть владениям
Господ, вельмож, царей земных,
А мудрого владение —
Весь вертоград Христов!
Коль обогреет солнышко
Да пропущу косушечку,
Так вот и счастлив я! —
«А где возьмешь косушечку?»
— Да
вы же дать сулилися…
А я с ножом: «Да полно
вам!»
Уж как Господь помиловал,
Что я
не закричал?
— А
вам бы, други милые,
Спросить Ермилу Гирина, —
Сказал, подсевши к странникам,
Деревни Дымоглотова
Крестьянин Федосей. —
Коли Ермил
не выручит,
Счастливцем
не объявится,
Так и шататься нечего…
Я слово
вам скажу!»
Притихла площадь людная,
И тут Ермил про мельницу
Народу рассказал:
«Давно купец Алтынников
Присватывался к мельнице,
Да
не плошал и я,
Раз пять справлялся в городе,
Сказали: с переторжкою
Назначены торги.
Я сам уж в той губернии
Давненько
не бывал,
А про Ермилу слыхивал,
Народ им
не бахвалится,
Сходите
вы к нему.
Хоть люди
вы почтенные,
Однако
не ученые,
Как с
вами говорить?
Скажите
вы, любезные,
О родословном дереве
Слыхали что-нибудь?»
— Леса нам
не заказаны —
Видали древо всякое!
«Ну, яблочко так яблочко!
Согласен! Благо, поняли
Вы дело наконец.
Теперь —
вы сами знаете —
Чем дерево дворянское
Древней, тем именитее,
Почетней дворянин.
Не так ли, благодетели...
Так вот как, благодетели,
Я жил с моею вотчиной,
Не правда ль, хорошо?..»
— Да, было
вам, помещикам,
Житье куда завидное,
Не надо умирать!
Трудись! Кому
вы вздумали
Читать такую проповедь!
Я
не крестьянин-лапотник —
Я Божиею милостью
Российский дворянин!
Россия —
не неметчина,
Нам чувства деликатные,
Нам гордость внушена!
Сословья благородные
У нас труду
не учатся.
У нас чиновник плохонький,
И тот полов
не выметет,
Не станет печь топить…
Скажу я
вам,
не хвастая,
Живу почти безвыездно
В деревне сорок лет,
А от ржаного колоса
Не отличу ячменного.
А мне поют: «Трудись...
«
Не все между мужчинами
Отыскивать счастливого,
Пощупаем-ка баб!» —
Решили наши странники
И стали баб опрашивать.
В селе Наготине
Сказали, как отрезали:
«У нас такой
не водится,
А есть в селе Клину:
Корова холмогорская,
Не баба! доброумнее
И глаже — бабы нет.
Спросите
вы Корчагину
Матрену Тимофеевну,
Она же: губернаторша...
В воротах с ними встретился
Лакей, какой-то буркою
Прикрытый: «
Вам кого?
Помещик за границею,
А управитель при смерти!..» —
И спину показал.
Крестьяне наши прыснули:
По всей спине дворового
Был нарисован лев.
«Ну, штука!» Долго спорили,
Что за наряд диковинный,
Пока Пахом догадливый
Загадки
не решил:
«Холуй хитер: стащит ковер,
В ковре дыру проделает,
В дыру просунет голову
Да и гуляет так...
Не то чтоб удивилася
Матрена Тимофеевна,
А как-то закручинилась,
Задумалась она…
—
Не дело
вы затеяли!
Теперь пора рабочая,
Досуг ли толковать?..
Смекнула Тимофеевна,
Что дело подходящее.
— Согласна, — говорит, —
Такие-то
вы бравые,
Нажнете,
не заметите,
Снопов по десяти.
— Уж будто
вы не знаете,
Как ссоры деревенские
Выходят? К муженьку
Сестра гостить приехала,
У ней коты разбилися.
«Дай башмаки Оленушке,
Жена!» — сказал Филипп.
А я
не вдруг ответила.
Корчагу подымала я,
Такая тяга: вымолвить
Я слова
не могла.
Филипп Ильич прогневался,
Пождал, пока поставила
Корчагу на шесток,
Да хлоп меня в висок!
«Ну, благо ты приехала,
И так походишь!» — молвила
Другая, незамужняя
Филиппова сестра.
«Ты начал, так досказывай!
Ну, жили —
не тужили
вы,
Что ж дальше, голова...
Идем домой понурые…
Два старика кряжистые
Смеются… Ай, кряжи!
Бумажки сторублевые
Домой под подоплекою
Нетронуты несут!
Как уперлись: мы нищие —
Так тем и отбоярились!
Подумал я тогда:
«Ну, ладно ж! черти сивые,
Вперед
не доведется
вамСмеяться надо мной!»
И прочим стало совестно,
На церковь побожилися:
«Вперед
не посрамимся мы,
Под розгами умрем...
Впереди летит — ясным соколом,
Позади летит — черным вороном,
Впереди летит —
не укатится,
Позади летит —
не останется…
Лишилась я родителей…
Слыхали ночи темные,
Слыхали ветры буйные
Сиротскую печаль,
А
вам нет ну́жды сказывать…
На Демину могилочку
Поплакать я пошла.
Как
вы ни бейтесь, глупые
Что на роду написано,
Того
не миновать!
— Пускать-то
вас не велено,
Да… ничего!.. толкнись-ка ты
Так… через два часа…
Вы не поверите,
Коли сказать теперь...
Прилетела в дом
Сизым голубем…
Поклонился мне
Свекор-батюшка,
Поклонилася
Мать-свекровушка,
Деверья, зятья
Поклонилися,
Поклонилися,
Повинилися!
Вы садитесь-ка,
Вы не кланяйтесь,
Вы послушайте.
Что скажу я
вам:
Тому кланяться,
Кто сильней меня, —
Кто добрей меня,
Тому славу петь.
Кому славу петь?
Губернаторше!
Доброй душеньке
Александровне!
Замолкла Тимофеевна.
Конечно, наши странники
Не пропустили случая
За здравье губернаторши
По чарке осушить.
И видя, что хозяюшка
Ко стогу приклонилася,
К ней подошли гуськом:
«Что ж дальше?»
— Сами знаете:
Ославили счастливицей,
Прозвали губернаторшей
Матрену с той поры…
Что дальше? Домом правлю я,
Ращу детей… На радость ли?
Вам тоже надо знать.
Пять сыновей! Крестьянские
Порядки нескончаемы, —
Уж взяли одного!
— А то, что
вы затеяли
Не дело — между бабами
Счастливую искать!..
— Чего же
вам еще?
Не то ли
вам рассказывать,
Что дважды погорели мы,
Что Бог сибирской язвою
Нас трижды посетил?
Потуги лошадиные
Несли мы; погуляла я,
Как мерин, в бороне!..
Идите
вы к чиновнику,
К вельможному боярину,
Идите
вы к царю,
А женщин
вы не трогайте, —
Вот Бог! ни с чем проходите
До гробовой доски!
Идите вон!.. подкидыши,
Не дети
вы мои...
Помалчивайте, кланяйтесь,
Да
не перечьте хворому,
Мы
вас вознаградим...
Оно и правда: можно бы!
Морочить полоумного
Нехитрая статья.
Да быть шутом гороховым,
Признаться,
не хотелося.
И так я на веку,
У притолоки стоючи,
Помялся перед барином
Досыта! «Коли мир
(Сказал я, миру кланяясь)
Дозволит покуражиться
Уволенному барину
В останные часы,
Молчу и я — покорствую,
А только что от должности
Увольте
вы меня...
Чуть дело
не разладилось.
Да Климка Лавин выручил:
«А
вы бурмистром сделайте
Меня! Я удовольствую
И старика, и
вас.
Бог приберет Последыша
Скоренько, а у вотчины
Останутся луга.
Так будем мы начальствовать,
Такие мы строжайшие
Порядки заведем,
Что надорвет животики
Вся вотчина… Увидите...
— А кто сплошал, и надо бы
Того тащить к помещику,
Да все испортит он!
Мужик богатый… Питерщик…
Вишь, принесла нелегкая
Домой его на грех!
Порядки наши чудные
Ему пока в диковину,
Так смех и разобрал!
А мы теперь расхлебывай! —
«Ну…
вы его
не трогайте,
А лучше киньте жеребий.
Заплатим мы: вот пять рублей...
«А
вы что ж
не танцуете? —
Сказал Последыш барыням
И молодым сынам. —
Танцуйте!» Делать нечего!
Прошлись они под музыку.
Старик их осмеял!
Качаясь, как на палубе
В погоду непокойную,
Представил он, как тешились
В его-то времена!
«Спой, Люба!»
Не хотелося
Петь белокурой барыне,
Да старый так пристал!
Его послушать надо бы,
Однако вахлаки
Так обозлились,
не дали
Игнатью слова вымолвить,
Особенно Клим Яковлев
Куражился: «Дурак же ты!..»
— А ты бы прежде выслушал… —
«Дурак же ты…»
— И все-то
вы,
Я вижу, дураки!
—
А Клим ему в ответ:
«
Вы крепостными
не были,
Была капель великая,
Да
не на вашу плешь!
— Пойдемте поскорее, — прошептал ей Свидригайлов. — Я не желаю, чтобы Родион Романыч знал о нашем свидании. Предупреждаю вас, что я с ним сидел тут недалеко, в трактире, где он отыскал меня сам, и насилу от него отвязался. Он знает почему-то о моем к вам письме и что-то подозревает. Уж, конечно,
не вы ему открыли? А если не вы, так кто же?
Неточные совпадения
Хлестаков. Я
не шутя
вам говорю… Я могу от любви свихнуть с ума.
Хлестаков. Да вот тогда
вы дали двести, то есть
не двести, а четыреста, — я
не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже
вы, то есть,
не поможете в нашей просьбе, то уж
не знаем, как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет!
Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если
вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Хлестаков. Отчего же
не заслуживаете?
Вы, сударыня, заслуживаете.